Пьер и Жан

— Как же, как же, отлично помню его и даже видел на прошлой неделе. Твоя мать вынула его из секретера, когда приводила в порядок свои бумаги Это было в четверг или в пятницу Помнишь, Луиза? Я как раз брился, а ты достала портрет из ящика и положила около себя на стул, вместе с пачкой писем, потом ты половину писем сожгла Как странно, что всего за два-три дня до получения Жаном наследства ты держала в руках этот портрет Я бы сказал, что это предчувствие, если бы верил в них.

Госпожа Ролан спокойно ответила:

— Да, да, я знаю, где портрет, сейчас принесу.

Итак, она солгала. Она солгала не далее чем утром, ответив на вопрос сына, что сталось с портретом:» Что-то не припомню… наверно, он у меня, в секретере «.

Она видела портрет, прикасалась к нему, брала его в руке и рассматривала всего несколько дней тому назад и вновь спрятала в потайной ящик вместе с письмами, его письмами к ней.

Пьер смотрел на свою мать, солгавшую ему. Он смотрел на нее с исступленным гневом сына, обманутого, обворованного в священной любви к ней, и с ревностью мужчины, который долго был слеп и обнаружил наконец позорную измену. Будь он мужем этой женщины, он схватил бы ее за руки, за плечи, за волосы, бросил бы наземь, ударил, избил, растоптал бы ее. А он ничего не мог ни сказать, ни сделать, ни выразить, ни открыть Он был ее сыном, ему не за что было мстить, ведь не его обманули.

Нет, она обманула и сына в его любви, в его благоговейном почитании. Она обязана была оставаться безупречной в его глазах, это долг каждой матери перед своими детьми И если поднявшаяся в нем ярость доходила почти до ненависти, то именно потому, что он считал мать более преступной по отношению к нему, к сыну, чем даже по отношению к его отцу.

Любовь мужчины и женщины — это добровольный договор, и тот, кто его нарушил, виновен только в измене, но когда женщина становится матерью, ее долг увеличивается, ибо природою ей вверено потомство И если она согрешит, она поступит низко, подло и бесчестно!

— Что ни говори, — промолвил Ролан, как всегда в конце обеда вытягивая ноги под столом и смакуя черно смородиновую наливку, — недурно жить, ничего не делая и имея небольшой достаток. Надеюсь, что Жан будет угощать нас теперь превкусными обедами Пусть даже у меня иной раз и сделается расстройство желудка.

Затем он обратился к жене:

— Поди-ка принеси портрет, душечка, раз ты кончила обедать. Мне тоже хочется взглянуть на него.

Она встала, взяла свечу и вышла Ее отсутствие показалось Пьеру долгим, хотя не длилось и трех минут. Потом г-жа Ролан появилась снова, улыбаясь и держа за кольцо миниатюру в старинной Позолоченной рамке.

— Вот он, — сказала она, — я сразу нашла его.

Пьер первый потянулся за портретом и, получив его, стал рассматривать, держа в вытянутой руке Потом, чувствуя, что мать смотрит на него, он медленно перевел глаза на брата, как бы для сравнения У него чуть не вырвалось в порыве ярости —» А он похож на Жана!»Хотя он и не решился произнести эти грозные слова, но взгляд, который он переводил с живого лица на портрет, был достаточно красноречив.

Конечно, у них имелись общие черты, та же борода, тот же лоб, но ничего достаточно резко выраженного, что позволило бы утверждать» Вот отец, а вот сын» Это было скорее фамильное сходство, что-то общее в облике, присущее людям одной и той же крови Но для Пьера гораздо убедительней, чем этот склад лица, было то, что мать встала из-за стола, повернулась спиной и с нарочитой медлительностью стала убирать в буфет сахарницу и наливку.

Стало быть, она поняла, что он догадался или, по крайней мере, подозревает!

— А ну-ка, покажи мне, — сказал Ролан.

Пьер протянул отцу миниатюру, и тот, придвинув свечу, стал разглядывать ее, потом проговорил растроганно:

— Бедняга! Подумать только, что он был таким, когда мы с ним познакомились. Черт возьми, как быстро летит время! Ничего не скажешь, в ту пору он был красивый мужчина и с такими приятными манерами. Правда, Луиза?

Так как жена не отвечала, он продолжал:

— И какой ровный характер! Никогда я не видал его в плохом настроении. И вот все кончено, ничего от него не осталось… кроме того, что он завещал Жану. Что ж, не грех будет сказать, что он был добрым и верным другом до конца. Даже умирая, он не забыл нас.

Жан, в свою очередь, протянул руку за портретом. С минуту он рассматривал его и потом промолвил с сожалением:

— А я совсем не узнаю его. Я помню его только седым стариком.

И он вернул миниатюру матери. Она бросила на нее быстрый, как будто испуганный взгляд и тотчас отвела глаза; потом сказала своим обычным ровным голосом:

— Теперь это принадлежит тебе, Жано: ты его наследник. Мы отнесем портрет на твою новую квартиру.

И так как все перешли в гостиную, она поставила миниатюру на камин, около часов, на прежнее ее место.

Ролан набивал трубку, Пьер и Жан закуривали папиросы. Обычно один из них курил, расхаживая по комнате, другой — сидя в кресле, положив ногу на ногу. Отец же всегда садился верхом на стул и ловко сплевывал издали в камин.