Пьер-Жан Беранже. Его жизнь и литературная деятельность

Когда его идея осуществилась и большинство его друзей заняло более или менее высокие посты, он один, по собственному желанию, остался в стороне от этих устремлений. Напрасно новый король выражал желание видеть поэта как виновника своего избрания: автор «Придворного платья» остался тверд в своем давнем решении не облачаться в этот костюм. «Моя роль, – писал он в это время своей тетке в Перонну, – закончилась самым фактом торжества идей, которые я защищал и провозглашал на свой страх в течение пятнадцати лет; я скоро вернусь опять в неизвестность, о которой так часто сожалел с тех пор, как пользуюсь популярностью. Я сказал сейчас, что, лишая престола Карла X, лишили того же одновременно и меня. Это верно буквально: заслуга моих песен уменьшается на три четверти. Я вовсе не способен печалиться этим, раз вижу, что выигрывает от этого моя отчизна. Остаток моей славы я отдам на обеспечение ее счастья. Патриотизм всегда был у меня господствующей страстью, мой возраст ничуть не ослабил ее силы…»

Глава IV. Последние годы

Беранже вдали от политики. – Отказ от кандидатуры в академики. – Издание песен 1833 года. – Предисловие. – Значение идиллий Бера же. – Общий взгляд на песни Беранже. – Прозаические произведения писателя. – Припадок атавизма. – Взгляд Беранже на Июльскую монархию. – Вторая республика. – Отказ Беранже от политической деятельности. – Беранже и Наполеон III. – Последние песни. – Последнее жилище поэта. – Внешний вид поэта. – Смерть Юдифи. – Последние минуты поэта. – Похороны. – Заключение.

После 1830 года Беранже почти не живет в Париже. Он перебирается сперва в окрестности столицы, в Пасси у Булонского леса, потом в Фонтенбло и наконец в Тур. После многих лет борьбы он начинает искать покоя. Друзья, желая чем-нибудь отблагодарить поэта, предлагали ему записаться в кандидаты на академическое кресло. Но Беранже отказался. В письме к Лебрену он объясняет этот отказ нежеланием связывать себе руки. Чувство благодарности он всегда рассматривал как долг: избрание в Академию не замедлило бы наложить на него этот долг в отношении его коллег и вместе с тем чувствительные оковы – на его музыку. «А между тем, любезный друг, – писал он Лебрену, – я ношусь с про изведением, которое не может быть написано в академическом стиле…»

В 1833 году Беранже издал полное собрание своих сочинений. В прекрасном предисловии к этому изданию он излагает свое profession de foi. «Мои песни, – говорит он, – это я (Mes chansons, c'est moi)». Поэт был верным отражением современной ему эпохи, он брался за перо только тогда, когда чувствовал потребность высказаться. «Вы говорите, – пишет он Ламеннэ, – что есть люди, которые уже родятся с сердечною раной. Вполне ли вы уверены в этом? Я думаю иначе: мы, писатели, большие или малые, философы или составители песен, мы рождаемся с чернильницей в мозгу. Чернила не перестают наполнять ее, и если мы оставляем в покое наше перо, они льются через край и окрашивают наши чувства. Наше настроение делается мрачным, – люди, вещи кажутся нам черными, мир, вся природа внушают нам ужас. Но будем пользоваться жидкостью нашей чернильницы, станем исписывать бумагу. Наш ум сейчас же проясняется в таком случае, воображение становится чисто, а также и наши произведения, будь даже они произведениями мизантропа. Настроение духа, увлеченное работой, не замедлит залечить ту рану, о которой вы говорите…»