ПЬЕР

«Я скажу, Пьер. Ты очень хорошо знаешь, что с первого часа, как ты сообщил мне – или, скорее, еще до того – с того момента, как я, при помощи своего собственного чутья узнала о твоей с Люси любви, я всегда одобряла её. Люси – восхитительная девочка, благородного происхождения, состоятельная, воспитанная, и настоящий образец всего, что я считаю любезным и привлекательным в девочке семнадцати лет»

«Ну, хорошо, ну, в общем», – вскричал Пьер быстро и стремительно, – «мы знали это прежде»

«Ну, хорошо, ну, в общем, Пьер», – насмешливо парировала его мать.

«Это не хорошо, ну, в общем, хорошо; но плохо, плохо, плохо подвергать меня таким пыткам, мама; иди вперед!»

«Но, несмотря на мое восхищенное одобрение твоего выбора, Пьер, я все-таки, как ты знаешь, сопротивлялась твоим просьбам о своем согласии на ваш скорый брак, поскольку думаю, что девушка всего лишь семнадцати лет и юноша всего лишь двадцати не должны спешить, – у них есть множество времени, которое, как полагаю, оба могли бы использовать и получше»

«Разреши мне здесь прервать тебя, мама. Независимо от того, что ты, возможно, видишь во мне; она – я подразумеваю Люси – никогда не спешила выйти замуж, – это – всё. Но я буду считать это твоим лингвистическим ляпсусом»

«Несомненно, ляпсус. Но послушай меня. Последнее время я вела тщательное наблюдение за тобой и Люси вместе, и это заставило меня подумать об этом вопросе в перспективе. Итак, Пьер, если бы ты имел какую-либо профессию, или какое-либо дело вообще; нет, не так, если я была бы женой фермера и ты – моим ребенком, работающим на моих полях, то почему бы тогда тебе и Люси не подождать ещё некоторое время. Но так как тебе нечего делать, кроме как думать о Люси днем и мечтать о ней ночью, и так как она находится в том же самом затруднительном положении, как я предполагаю, с уважением к тебе; и поскольку последствия всего этого определенно становятся заметны, просто очевидны, и тут довольно безопасна, если можно так выразиться, впалость щёк, но очень заметно и опасно дрожание глаз; поэтому, я выбираю меньшее из двух зол; и теперь у тебя есть мое разрешение жениться, когда захочешь. Осмелюсь спросить, не возражаешь ли ты, чтобы свадьба прошла перед Рождеством5, в этот месяц, первый месяц лета»

Пьер ничего не сказал, но, вскочив на ноги, обхватил обеими руками свою мать и неоднократно поцеловал ее.

«Самый сладостный и красноречивый ответ, Пьер, но присядь снова. Я хочу теперь сказать немного относительно менее привлекательных, но довольно необходимых слов, связанных с этим делом. Ты знаешь, что согласно завещанию твоего отца эти земли и…»

«Мисс Люси, моя любимица», – сказал Дейтс, бросаясь открывать дверь.

Пьер вскочил на ноги, но, как будто внезапно вспомнив о присутствии своей матери, снова овладел собой, хотя он все же приблизился к двери.

Вошла Люси, неся небольшую корзинку с земляникой.

«Как дела, моя дорогая», – нежно сказала г-жа Глендиннинг. – «Это – неожиданная радость».

«Да, и я предполагаю, что Пьер здесь также немножко удивлен, зная, что он был зван мною этим вечером, а не я им перед закатом. Но на меня снизошла внезапная фантазия из-за прогулки в одиночестве, – день был такой восхитительный; и нечаянно – это вышло нечаянно, – проходя через Локаст-Лейн, ведущую сюда, я встретила очень странного малого с этой корзинкой в руке. – «Да, купите же их, мисс», – сказал он. «И почему ты считаешь, что я хочу купить их», – возразила я, – «я не хочу их покупать. " – «Так купите же, мисс; они должны стоить двадцать шесть центов, но я возьму тринадцать, что будет моим шиллингом. Мне всегда нужны лишние полцента, всегда. Ну, я не могу ждать, я жду уже довольно долго»

«Весьма проницательный маленький чертёнок», – рассмеялась г-жа Глендиннинг.

«Маленький дерзкий мошенник», – вскричал Пьер.

«И разве я теперь не самая глупая из всех глупых девочек, так откровенно рассказывающая вам о своих приключениях», – улыбнулась Люси.

«Нет, но самая божественная из всех невинных», – вскричал Пьер в рапсодии восхищения. – «Настоящий распустившийся цветок, который обладает только чистотой, которую и показывает»

«Теперь, моя дорогая маленькая Люси», – сказала г-жа Глендиннинг, – «позволь Пьеру взять твой платок, сейчас же подойди и останься с нами на чай. Пьер как раз вернулся к ужину, час чая наступит теперь очень скоро»

«Спасибо, но на сей раз я не могу остаться. Посмотрите, я забыла о своем собственном поручении; я принесла эту землянику для вас, г-жа Глендиннинг, и для Пьера, – Пьер невероятно любит её»

«Я был бы недостаточно смел, чтобы не думать так же», – вскричал Пьер, – «для тебя и для меня, ты видишь, мама; для тебя и для меня, я надеюсь, что ты это понимаешь»

«Отлично понимаю, мой дорогой брат».

Люси покраснела.

«Это столь сердечно, г-жа Глендиннинг»

«Весьма сердечно, Люси. Итак, ты не останешься к чаю?»