Перчик на десерт

Годы шли, а дети у супругов появиться не спешили. Сергей Николаевич возил жену по курортам и лечебницам, но там только руками разводили. Татьяна была полностью здорова. Сергей смирил мужскую гордость и тоже прошел обследование, но и с его стороны был полный порядок. Однако детей по-прежнему не было. Сергей страдал, тем более что жену, похоже, такая ситуация устраивала.

За годы, прожитые вместе, Сергей ни разу не изменил жене. Верней, был такой эпизод, но не по его инициативе. Но, увы, этот эпизод имел последствия.

Вообще же даже мысли об измене у него не возникало, хотя по долгу службы он частенько отсутствовал дома месяцами. Зато после его возвращения супруги наверстывали упущенное, днями не вылезая из постели. И вот на двенадцатом году их супружества, месяца два спустя после очередного возвращения Сергея из командировки, Татьяна призналась ему, что, вероятно, беременна.

К счастью, которое испытал Сергей, примешивалась гадостная мыслишка: очень уж кстати это получилось, сразу после возвращения. Мерзкий червячок сомнения начал точить Сергея Николаевича все сильнее и сильнее. Беременность у Татьяны проходила легко, как вдруг судьба нанесла Сергею Николаевичу коварный удар. Как-то раз, возвращаясь с работы раньше обычного — у него неожиданно разболелся желудок, Сергей Николаевич в удивлении остановился у своей двери.

Из квартиры доносился женский смех и мужской голос. Мужчина говорил такие вещи, от которых у воспитанного в строгости нравов Сергея Николаевича волосы встали дыбом от возмущения. И смех в ответ — заливистый смех его Татьяны. Что делать? Ворваться в дом и уличить их? Сергей Николаевич так и собирался сделать, но в квартире вдруг стало тихо. От мысли о том, почему они притихли, Сергею Николаевичу стало совсем худо.

Нет, увидеть свою обожаемую жену рядом с каким-нибудь волосатым уродом — это было выше его сил. Сергей Николаевич зажмурился, но перед глазами упрямо возникал мужской зад, активно работающий в их супружеской постели. Застонав, несчастный муж бросился прочь. До поздней ночи он прошатался по городу, напрочь забыв про больной желудок. Вернулся домой он пьяным в дым и завалился спать. Разговаривать с изменщицей у него не было ни сил, ни желания.

Утром Сергей Николаевич тоже не стал выяснять отношения. Все было ясно без слов, жена обманывала его, и ей даже не помешал ребенок, сидящий у нее в утробе. Их ребенок! Сергея Николаевича словно молния пронзила — он понял, что это не их ребенок.

А «подарок» какого-то постороннего мужчины. С этого момента ни о какой интимной близости супругов речи быть не могло. Татьяна была вроде бы даже довольна таким поворотом дела, говоря, что для ребенка так лучше. Сергей Николаевич мрачно ухмылялся, при этом душа его обливалась кровью.

Татьяна родила девочку, которую назвали Наташей. Она, разумеется, получила фамилию и отчество Сергея. Тот все никак не мог собраться с духом и сказать Татьяне, что все знает. Крах их супружеской жизни наступил через полгода, когда Татьяна решила спросить, почему бы им не возобновить их интимные отношения, раз теперь она уже оправилась после родов. Сергей Николаевич побагровел и неожиданно для самого себя выложил жене все свои подозрения, хотя вроде бы делать этого не собирался.

Ему никогда не забыть, как страшно побледнела его жена, а затем она улыбнулась. В тот раз Сергей Николаевич в последний раз видел улыбку на ее лице, но знать бы, как все обернется…

— Значит, ты считаешь, что я тебе изменяла и что Наташа не твой ребенок? — уточнила она. — Ты не прав, но я не стану перед тобой оправдываться.

Она встала и вышла в комнату к дочери. Сергей Николаевич потоптался в коридоре, осторожно заглянув в детскую. Он увидел, как жена тихо плачет, сидя у кроватки малышки. Сергей Николаевич еще постоял немного и ушел к себе в комнату. После этого эпизода супруги продолжали жить вместе, но как чужие люди. Сергей Николаевич не уходил от жены, вернее, ему не хотелось уходить из своей отдельной комнаты. У матери было тесно, и к тому же вечно толпились ученики.

— А почему вы не пошли жить к матери Сережи? — спросила бестактная Инна. — Она бы вас встретила с распростертыми объятиями.

Сергей Николаевич вздрогнул и с испугом посмотрел на девушку.

— Вы и про это разнюхали? — удивился он. — Туда я идти не мог, Сережа жил с матерью в одной комнате.

— А что было потом?

— Потом мы с Наташей остались вдвоем, — глухо сказал Сергей Николаевич. — Таня умерла, а я подумал: какого черта я должен ломать надоевшую мне комедию перед совершенно чужим мне ребенком, когда мой собственный сын живет в отвратительных условиях?

— И вы сбагрили Наташу ее няньке. А ваша мать не была против, или вы ей тоже сообщили, что ребенок не ваш?

— Что вы! — испугался Сергей Николаевич. — Я никому этого не говорил. Просто моя мать к тому времени была уже очень больна, и дни ее были сочтены. Она не протестовала, считая, что ребенку на свежем воздухе и в самом деле будет неплохо. Во всяком случае, лучше, чем в обществе мачехи.