Перчинка

— Вот видишь! — воскликнул Марио. — Они уже с фронта войска оттягивают. Ясно, что готовятся драться за город. А как мы сможем их выгнать, если у нас всего четыре автомата и ни на грош дисциплины!

— Уж не знаю как, а должны, — упрямо возразил Сальваторе, — это главное, что нам надо сделать. Чем же нам, по-твоему, еще заниматься? Упрашивать людей, чтобы они исподтишка вредили немцам и ждали, пока их освободят иностранцы? Пусть даже эти иностранцы наши друзья, все равно они чужеземцы. Нет, мы обязаны сказать людям: давайте действовать сами. И тогда все пойдут за нами, вот увидишь. Да знаешь ли ты, сколько в городе парней, которые прячутся от немцев и готовы хоть сейчас выйти на улицу с ружьями в руках, а у кого нет ружей — то и с ножами? Скажем всем людям открыто: «Давайте освобождать Неаполь сами!» — и не просто скажем, а первые подадим пример. Пойдем хотя бы против немецких танков. Нас не покинут, будь покоен!

«Все это чудесно, — подумал Марио, — и все-таки — чистейшее безумие».

— Ладно, — проговорил он, обращаясь к Сальваторе, — сейчас мы все равно ничего не решим. Сейчас главное — подумать о том, как усилить партизанскую борьбу.

— Это верно, — согласился Сальваторе. — Значит, что же нам нужно? Прежде всего оружие. Людей у нас хватает. Зайди в любой дом, за тобой каждый пойдет, дай только оружие.

— Но это еще не все, — продолжал Марио. — Следует разузнать, где находятся объекты первостепенной важности. Необходимо узнать, где укрепились немцы, где расположены их жизненно важные центры, радиостанции, батареи…

Сальваторе взглянул на ребят, которые, растянувшись на земле, прислушивались к разговору.

— А эти огольцы на что? — воскликнул он, обратившись к Перчинке, который сосредоточенно грыз ногти, и добавил: — Вот ты, например, Перчинка, скажи, смог бы ты собрать человек двадцать — тридцать ребят, обойти с ними город и разузнать, где окопались немцы? Я думаю, по одному человеку на квартал вполне хватит.

— Я могу это сделать! — воскликнул Винченцо, вскакивая на ноги. — Я знаю всех ребят в переулке. А Перчинку они не захотят слушаться.

Перчинка не обиделся. У него было совсем другое на уме.

— Дайте мне ружье, — сказал он, — я иду сражаться вместе с вами.

Но Марио и Сальваторе пропустили его слова мимо ушей. Разрезав карту города на множество прямоугольников, они вручили их Винченцо, который должен был раздать их своим приятелям, поручив каждому обследовать вверенный ему участок и отметить крестиками те места, где расположились немцы. Ребята должны были также рассказать обо всем, что им удастся заметить: чем занимаются немцы, есть ли у них укрепления, орудия, пулеметы, словом, решительно обо всем. Винченцо стремглав выскочил на улицу. Перчинка посмотрел ему вслед и пожал плечами. Нет, его время еще не пришло. Ведь сейчас у него не было даже оружия. Марио забрал у него пистолет, чтобы вооружить калабрийца.

— Ну ладно, а что же я должен делать? — помолчав, буркнул мальчик.

Марио, нахмурившись, повернулся к нему.

— Я думаю, самое опасное место — Каподимонте, — проговорил он, отправляйся туда и попробуй узнать, что там творится. Я слышал, что немцы подтягивали туда орудия. Необходимо узнать, наведены ли эти орудия на город, или их собираются увозить, или, может быть, немцы хотят держать под обстрелом ближайшие деревни, чтобы помешать американскому наступлению. Как ты думаешь, разберешься?

Перчинка молча кивнул. Он поднялся с земли, лениво потянулся и сказал улыбаясь:

— Через два часа буду здесь.

— Тебя никто не торопит, — возразил Марио. — Постарайся хорошенько во всем разобраться. Только, ради бога, не попадайся немцам на глаза. Им ведь ничего не стоит и ребенка прикончить…

— Как же, так они меня и поймали! — обиженно сказал Перчинка.

Сама мысль о том, что немцы могут его схватить, казалась мальчику чуть ли не оскорблением. Да что говорить! В конце концов, разве не он носил листовки в концентрационный лагерь?

Выйдя из подземелья и пройдя мимо Чиро, он направился в город.

На улицы спускались сумерки, по-летнему светлые и прозрачные, окрашенные багрянцем вечерней зари, И Перчинку вдруг охватило неведомое ему до сих пор желание поиграть на этих розовых улицах или хотя бы попрыгать на одной ножке. Но вместо этого он бегом пустился по узким переулкам к Санта, Тереза, а оттуда уже медленно стал подниматься к мосту Делла Санита, насвистывая придуманный по дороге мотив.

Вечер и вправду был замечательный. Перчинка думал о том, что против немцев, наверное, скоро начнется самая настоящая война. Вот тогда-то он покажет Марио и его друзьям, на что способен он, Перчинка!

На улице не было ни души. Время от времени издали доносились звуки перестрелки. Да, немцы уже не чувствуют себя хозяевами города. Им повсюду мерещится незримый грозный призрак — гнев народа, и, проходя по улицам, они тревожно озираются по сторонам, как бы следя за каждым движением невидимого врага, и нервно нащупывают спусковой крючок автомата.