Перебежчик

– Так мы далеко зайдем, – сказал я. – Какая уж тут будет на суде состязательность, если все заранее согласовано и оговорено… Уж лучше нам, как положено, держаться врозь. Иначе трудно представить последствия такого альянса прокуратуры с адвокатскими коллегиями. Просто сейчас, Вадик, у тебя возникла уникальная возможность, благодаря тому, что я перебежчик, пообщаться с прокуратурой. Вот и пользуйся этим, а не умничай… Почему мафия бессмертна? Да потому, что она разобщена. Одни противостоят другим. И все вместе – властям. Одних ловят, разоблачают, но другие остаются в стороне. И учатся на чужих ошибках. К тому же им приходится вовсю крутиться, чтобы остаться на плаву. Ибо только конкуренция между отдельными группировками, борьба за собственное выживание позволяет им постоянно совершенствоваться и поддерживать свою форму.

– Браво, – сказал мой бывший шеф. – Тебе бы лекции читать на юрфаке. – Только побывав в шкуре следователя, а уж потом в мантии адвоката, можно прийти к столь трезвому пониманию вещей. Но у нас сейчас, как ты верно выразился, тот редкий, просто уникальный случай, когда мы, антагонисты, можем поработать сообща. А уж потом, когда дойдет до суда, разбежимся каждый по свою сторону баррикады.

– Вот так становятся большими начальниками, – я настроился на шутливую волну. – Учись, Вадим, систематизировать и осмысливать все глупости, высказанные подчиненными, в своем заключительном слове. А то никогда не станешь ни заведующим юридической консультацией, ни главой коллегии адвокатов.

Александр Борисович едва заметно улыбнулся.

– Итак, кажется, размялись, – сказал он, – попробуем систематизировать все, что мы знаем об Александре Бахметьеве. Бывший деятель демократического движения, ставший крупным бизнесменом. Благодаря близости к либеральным кругам, до сих пор весьма влиятелен и имеет тесные связи с нынешним правительством. С прежним, где работал Соковнин, был на ножах. Сегодня бизнес Бахметьева процветает. А это не дает покоя его конкурентам. Список конкурентов весьма велик, они спешат объединиться под флагом Соковнина. Обратите внимание на «Конкурент-банк» в частности. Который образовали бывшие работники КГБ.

– Специфическое название, – сказал я. – Интереснее всего посмотреть на тех, кого Бахметьев уже обошел или грозит обойти на повороте.

– Они уже под Соковниным, – сказал Турецкий. – А «Конкурент-банк» – самый обиженный.

– Возможно, Бахметьев вырвал или собирается у них вырвать лакомый кусок изо рта во время дележа госсобственности на всяких там инвестиционных или открытых аукционах, о которых нам говорил Лекарский… – продолжал я. – Вот эти вещи не прощаются никогда.

– По себе судишь? – хмыкнул Турецкий. – Шучу… Так вот, странное дело, все покушения на жизнь Бахметьева, а всего их было три, заканчивались ничем. А вот его ближайшему другу Степаняну и адвокату – не повезло. В чем тут дело? Вот здесь в Бахметьевском досье есть заметки о таких попытках… Кстати, о них пишет одна и та же журналистка – Ирина Федосеева.

– Или у него весьма квалифицированные телохранители… – сказал я.

– …Или он специально организует эти покушения на самого себя, – добавил Вадим, – чтобы набрать очков для популярности… как мученик.

Мы все озабоченно примолкли. Нам просто стало не по себе от собственной проницательности. Черт ногу сломает в этих запутанных интригах и взаимоотношениях сильных мира сего. Где тут кончаются личные счеты и начинается криминал? Наверное, там же, где заканчиваются общественные интересы и начинаются личные.

– Кстати, вчера вечером кто-то попытался похитить мою Катю, которую вы все знаете, – сказал я. – Взять в заложницы. А потом звонили мне по телефону и угрожали.

– Ничего себе, – откликнулся Вадим. – Катю? Почему ты до сих пор об этом молчал? И это после гибели Колерова!

– Эта бутылка шампанского с другого стола, неужели не ясно… – огрызнулся я. – От какого-нибудь «Конкурент-банка», например.

Я посмотрел на Александра Борисовича. Все-таки он следователь от Бога, а не этот адвокатишка. Такие загадки только ему по зубам. И я в нем не ошибся.

– Кто-то хочет, чтобы ты отказался от защиты, – сказал Турецкий и свел брови на переносице.

Бедный Вадик ничего не понимал. Глядел на нас по очереди и не скрывал своего недоумения.

– И что ты предпринял? – спросил мой бывший начальник, не обращая внимания на вопросительные взгляды моего коллеги.

– Поругался с Катей, она отвесила мне оплеуху и выгнала из дома, – сказал я, стараясь не смотреть на Вадима.

– Ты поругался с Катей? – простонал Вадим. – Такая девушка! Как ты мог довести ее до того, что она дала тебе по морде? Простите, Александр Борисович, за подобные выражения, но я просто любовался на них, на эту пару, от души завидовал этому придурку, будучи сам женатым…

Мы с Турецким не выдержали и рассмеялись. Но не очень весело. Было бы с чего веселиться… Тем более глядя на растерянную физиономию Вадима, которому уже казалось, что над ним издеваются. Мне же приятно было сознавать, что мы с Александром Борисовичем по-прежнему понимаем друг друга с полуслова.