Перебежчик

И при этом он не сводил глаз с Вадима, как бы проверяя, какое впечатление он на него производит. А Вадим по-собачьи преданно смотрел ему в рот, готовый подтверждать все, что Аркадий Валерьянович скажет. Я знал, чем диктуется подобная преданность и какова ей цена. Все это недолговечно, только до получения гонорара. Потом Вадим снова продемонстрирует ему свою независимость.

Лекарский, кажется, это понял и обиженно замолчал. И молчал всю оставшуюся дорогу, пока мы не подъехали к замку Бахметьева с башенными часами.

На этот раз все происходило по ускоренной программе. Бах не встретил нас собственной персоной. Его очаровательная жена подала нам, не поднимая глаз, кофе (чуть не сказал в постель, поскольку в креслах, в которые нас усадили, вполне можно было принять горизонтальное положение). А вскоре появился сам Бах, как всегда прилизанный и ухоженный, одетый, по-видимому, для конной прогулки. То бишь в галифе и с хлыстом в руках. Шел к нам и натягивал на ходу перчатки.

Я посмотрел на хлыст и подумал, не пользует ли он им свою челядь, к которой он нас незамедлительно причислит, как только мы подпишем с ним договор.

– Сейчас вам принесут заготовленные бланки договоров, – сообщил он. – И я просил бы вас внимательно ознакомиться с его содержанием, прежде чем подписать.

Мы ничего не ответили, но наше молчание выражало: как скажете, сэр.

Я внимательно, как и было велено, прочитал условия договора, еще раз пересчитал нули, хотя их было всего три, и вопросительно посмотрел на Вадима. Он все еще читал, подняв брови как бы от удивления и шевеля при этом губами.

– Здесь нет ничего о компенсации за причиненный урон, – сказал он, обращаясь к Баху. – Я говорю о моих порванных брюках и разбитом лице, а также о возмещении нам морального ущерба во время инсценировки вашими людьми моего похищения.

Глаза Баха потемнели. Он даже отвлекся от своих лайковых перчаток. Вот-вот отхлещет хлыстом взроптавшего смерда. Я бы, честно говоря, не возражал и еще бы от себя добавил.

– Сколько? – спросил Бах.

– Не обращайте внимания, – вмешался я. – Мой приятель буквоед, но не рвач, как вам, наверное, показалось. Если потребуется, я сам возмещу ему натурой, как только мы останемся одни.

– Аванс вам выплатят прямо сейчас. К сожалению, у меня мало времени, – сухо сказал Бах. – Чем еще могу быть полезен?

– Можете, – кротко сказал Вадим, взглянув на его хлыст, – посмотрите, пожалуйста, вам знаком этот человек? Мне почему-то кажется, что вы должны его знать.

Бах внимательно рассматривал фоторобот Валеры. Его лицо оставалось непроницаемым. Ну конечно, откуда он может его знать, подумал я.

– Думаю, при желании вы могли бы его увидеть сегодня вечером, – наконец сказал он. – Если мне удастся устроить вам приглашение в аргентинское посольство, куда мы с Ксенией Александровной сегодня как раз собираемся.

Вадим невидящим взглядом уставился на меня. Я тоже был потрясен.

– Вы не шутите? – спросил я. – Он там будет, вы это точно знаете?

– У меня нет времени на шутки, – ответил он строго. – У меня на носу инвестиционный конкурс. И суд над моим сыном. Если, конечно, вам не удастся к тому времени убедить обвинение отозвать следственный материал из суда.

При этом он прикрыл глаза и тяжело, болезненно вздохнул.

– Теперь о том, почему я это знаю, – продолжал Бах. – Благодаря своим связям он наверняка уже знает, что я и Ксения Александровна в числе приглашенных. А значит, он будет там обязательно… – Бах бросил короткий взгляд на супругу. – Он всегда интересуется, где она бывает. Как ее бывший муж, от которого она когда-то ушла со скандалом ко мне. А Валера не привык, что женщины его бросают… Теперь вы знаете все. Вот почему он оказался на стороне группы Соковнина, вот почему ему доверяют самые неблаговидные акции, направленные против меня. Личная заинтересованность, понимаете? Теперь что касается вашего договора. Если вы обратили внимание, там есть приписка. Если дело не дойдет до судебного разбирательства, вы получите дополнительное вознаграждение. Прочитали?

– Самым внимательным образом, – поспешил заверить Вадим.

– Теперь что касается личности этого молодчика, – продолжал Бах. – Этот Валерий Веденеев, сын бывшего зама председателя КГБ, – полузабытый тип авантюриста прошлых веков, не столько любитель, сколько искатель приключений. В его кругу его называют просто – Валера. Везде вхож, везде свой, его все знают. И никто не хочет с ним связываться. Очень уж многоликий, един, как говорится, во многих лицах. Его окружение – такие же, как он, хлыщи. Тоже чьи-то сынки или бывшие сотрудники органов…