Перебежчик

„У меня куча продвинутой аппаратуры, которая утверждает, что типа, к которому вы направились, мягко говоря, не существует“.

— Ты издеваешься? А кого мы тогда видим? Голопроекцию?

„Нет, объект материален. Только это не кто, а что“.

— Блин, Боря, выражайся яснее, это робот, что ли?!

„Хрен его знает, товарищ капитан, но температура тела у субъекта комнатная, координация движений нарушена, а тонкий анализ показывает… мля-я… что у него нет ни сердцебиения, ни мало-мальского давления, ни альфа-ритма в мозгах… короче, никаких признаков жизни“.

— Точно робот, — сделал вывод Протасов. — Надо его шокером… цепи ему перемкнуть.

— Погоди, — перебил лейтенанта Рыжиков. — Боря, газоанализаторы что показывают?

„Наш клиент. Капсул в кишках нет, но душок героиновый есть. Только странный какой-то“.

— Пополам с машинным маслом? — Протасов усмехнулся.

„Ну-у, не знаю…“

— Главное, что есть, — Рыжиков окончательно отбросил сомнения. — Берем субчика. Боря, перекрой третий выход и охране аэропорта сообщи.

„Уже, — заверил Борис. — Вы там поаккуратнее, робот все-таки… или что там, не знаю…“

Рыжиков не дослушал мысленную реплику заботливого технаря. Тип, к которому опера проталкивались сквозь толпу прибывших пассажиров и таксистов, вдруг развернулся и торопливо пошагал по широкому коридору в зал вылетов. Капитан Рыжиков примерно этого от него и ожидал. Не предвидел, а просто предположил. Куда еще мог двинуть этот странный тип в темных очках? Назад в зону выдачи багажа? Бесполезно, там охрана в узких дверях. Прямиком на оперов? Тоже безумный вариант. Значит, к третьему выходу в зоне вылета. Там его и следовало ловить.

Подозрительный субъект шел быстро, но оперативники двигались быстрее. Очень скоро они догнали странного гражданина, взяли его под локотки и отвели в сторону, за стойки регистрации. Субъект не сопротивлялся, не возмущался и вообще вел себя, как тяжелая резиновая кукла. Когда же наступил момент истины — Рыжиков развернул типа к себе лицом, представился и попросил предъявить документы, — произошло то, чего оперативники никак не ожидали, даже с учетом того, что держали в уме вариант с „роботом“. Подозрительный тип так ничего и не сказал, ничего не предъявил, а просто взял да и грохнулся навзничь. Да так крепко приложился спиной и затылком к полу, что звук удара перекрыл вечный гомон и прочие шумы в терминале.

— Вы что с ним сделали? — поинтересовался сотрудник подоспевшей группы охраны аэропорта.

— Ты же видел, ничего. Даже пальцем не тронули.

— А этим? — охранник постучал пальцем по виску.

— Этим тоже не пользовались, — усмехнулся другой боец, склоняясь над рухнувшим субъектом. — Слышь, опера, а он, кажись, того… ласты склеил. Может, капсулу с ядом раскусил?

— Не шпион вроде бы, — возразил Протасов. — Да и посинеть должен от яда. А он, видишь, розовый.

— Сейчас доктор придет, — пообещал еще один охранник. — Вон, топает. Главный спец округа, ветеран Сопротивления.

— Знаем, — проронил Рыжиков.

Врач шел неторопливо. В другой ситуации это выглядело бы нормально, но сейчас типичная докторская неспешность раздражала. Впрочем, высказываться на эту тему никто не стал. Оно и верно, куда спешить, если пациент скорее мертв, чем жив, и это очевидно даже для неспециалистов? К тому же врач на ходу настраивал какой-то компактный, но явно мудреный приборчик.

— Привет, Артем Сергеевич, — Рыжиков протянул врачу руку.

— Салют, Рыжий, — ответил врач. — Все в рейдах? Я думал, тебя повысили, в кабинете сидишь.

— Сижу, но тут особый случай.

— Вижу. Разошлись все, — приказал доктор, присев рядом с телом. — И не дышать. В первую очередь вас касается…

Он указал на одного из бойцов охраны.

— А я чего? — охранник дыхнул на ладонь и понюхал. — Сутки ни капли.

— Отойди, — Протасов оттеснил бойца. — Медицина — точная наука.

— Верно мыслите, юноша, — доктор приложил аппарат к запястью странного пассажира. — Посмотрим, посмотрим…

Минуты три или четыре врач сидел на корточках, сосредоточенно изучая показания на маленьком экранчике прибора, затем встал и показал приборчик Рыжикову.

— Я не разбираюсь, — сказал капитан. — В двух словах, если можно.

— Отчего ж нельзя, можно, — врач кивнул. — Вашей вины тут нет. Пациент был мертв по прибытии.

— Это как? — удивился Рыжиков.

— Как-то так. Уже часа четыре как.

— Мертв?

— Мертвее некуда.

— А как же он… ходил? — негромко спросил Протасов.

— Е-мое, — проронил третий оперативник. — Это зомби, что ли, не робот?

— Хрен редьки не слаще, — сказал Протасов.

— Зомби, не зомби, — врач пожал плечами. — Сами разбирайтесь. Мое дело поставить предварительный диагноз. Я поставил. Cadaver. То есть труп. Судя по первым признакам трупного окоченения… вот здесь, мышцы лица, шея… при столь худосочном телосложении… могу предположить, что мертв этот юноша уже часа три или четыре. А наркота растворена в крови. Или, наоборот, кровь в наркоте. Концентрация настолько высока, что определить трудно.

— Не понимаю, Архангел, — капитан поморщился. — Концентрация чего в чем?