Перебежчик

— Ничего подобного. Оба клана и метисы управляются Драконом-Мангустой напрямую. Они не смогут нарушить приказ хозяина миров, даже если сильно захотят.

— Почему?

— Это сложно объяснить, Филипп, так что проще принять этот факт, как данность. Левая рука не может объявить войну правой. Голова не разрешит.

«А ведь Теана права, — вдруг вышел в эфир голос извне. — То, что она сейчас сказала, полностью подтверждает то, что мы с тобой увидели в моем предвидении о беседе на борту парома. Чужаки не станут воевать, Фил, это однозначно. Никакие провокации тут не помогут. Они почему-то жутко боятся своего хозяина».

«Вы плохо слушали, мальчики, — вмешалась незнакомка-новичок. — Теана сказала, что они просто физически не могут ослушаться Дракона или Мангусту, называйте, как нравится».

«Она не так сказала. Про руки и голову рассуждала».

«Это то же самое».

«Твою мать! — в сердцах мысленно воскликнул Грин. — Все коту под хвост?! Столько сделано, столько пережито, и все напрасно?! Все планы, все, чего мы добивались… все оказалось иллюзией?! Все предвидения, посетившие меня и вас „в прошлой жизни“, до казни, оказались воображаемым вариантом будущего, которому не суждено реализоваться? Такого просто не может быть!»

«Нам очень жаль, Филипп, — вышла в эфир провидица. — Лично я тоже не ожидала, что все окажется настолько… призрачным».

«Но ведь раньше все срабатывало! Все предвидения вели нас… куда? В никуда? Вот к этому грандиозному облому?! Разве это справедливо?»

«Может, не все так плохо? — робко предположил голос извне. — Мне вот по-прежнему приходят предвидения. Думаю, это хороший знак. Правда, по содержанию предвидения не очень приятные. Только что видел твоего нового знакомого, Ивана. Не знаю почему. Наверное, меня этот Иван возмутил не меньше, чем нашего друга Ди, светлая ему память. Короче, он тоже выбрался из Паттайи. Сейчас свяжется с московским штабом Сопротивления и доложит о твоем новом предательстве, Фил. Штаб объявит новый этап охоты. Теперь тебя объявят не только провокатором, но еще и подрывным элементом, который переманивает на свою сторону молодежь».

«По барабану, — уныло ответил Грин. — Какая теперь разница? Все уже рухнуло. Куда дальше покатятся обломки, не имеет значения. Понятно, что в пропасть, другого пути нет».

«Ты ошибаешься, Грин, — уверенно заявила незнакомка. — Все преодолимо».

«Без меня, — устало сказал Грин. — Я больше не вижу смысла продолжать борьбу».

«Я дико извиняюсь, — вдруг вмешался в мысленную беседу индиго новый мужской голос. — Подслушал, получается. Неудобно. Но ситуевина, вижу, хреновая, не до приличий. Меня Спартак зовут… ну, это ник такой, на всякий случай. Я далеко от вас, наверное, только все равно хочу помочь».

«Вы не стесняйтесь, Спартак, — подбодрила новичка провидица. — И все остальные, кто нас слышит, не стесняйтесь, сейчас пригодится любое мнение».

«Ну, тогда я скажу, да? Слышь, Грин, ты не кисни давай. Мы тут с ребятами за тебя. И еще другие… тоже… нас много, короче. Ничего ты не напрасно бился. Мы тебя, знаешь, как уважаем? Это что, по-твоему, ничего не стоит?»

«Золотые слова, Спартак, — сказала незнакомка. — Вот он, ключ к успеху, Филипп».