Перебежчик

Не успел Алексей Алексеевич отойти от появления посторонней женщины, которая точно не должна была ничего, никому дарить, как из толпы выскочила Нина Ивановна. С букетом наперевес она рванула вперед. Только не к Фиделю, а к высокому, симпатичному парню, находящемуся по правую руку от команданте. Парень выглядел подозрительно похожим на Кастро. Впрочем, честно говоря, они все казались мне похожими на Кастро. Но этот — особенно. Видимо, он и есть тот самый сын Фиделя.

Филатова, кстати, была просто…сногсшибательна. Это — факт. Конечно, природа наделила ее очень впечатляющими внешними данными. Сладкая булочка, залитая глазурью. Свежая, вкусная и аппетитная. Вот такая ассоциация возникла у меня, когда я смотрел на Нину Ивановну, летящую на встречу сыну Кастро. При этом Ниночка ухитрилась сделать это так, что ветер, которым, на самом деле, и не пахло из-за жары, трепал ее платье, прижимая тонкую ткань к бедрам, груди и заднице одновременно. Соответственно, все достоинства фигуры можно было оценить в полной мере.

Филатова с разбегу, не останавливаясь, натурально запрыгнула парню на шею. Повисла, чмокнула в щеку, а потом, изобразив крайнюю степень смущения, вручила цветы. У парня лицо моментально расплылось улыбкой. Взгляд стал немного масленным. Понять можно, я бы тоже повелся на такое.

— Млять…– С чувством высказался Алексей Алексеевич. — Селявин!

Парень снова вынырнул из ниоткуда, а затем отчеканил твердым голосом.

— Выяснить личность. Наказать виновных за недосмотр.

— Да! Какого черта у вас все пошло через задницу⁈ Дальше что? Кто побежит?

Кстати, так думал не только комитетчик, но и все остальные. Воротников, который пока не смог со своим букетом добраться до делегации, оглянулся несколько раз назад через плечо, в сторону тех граждан, у которых я о нем расспрашивал. Весь его вид говорил о том, что после завершения мероприятия чьи-то головы точно полетят с плеч. Пионеры тоже выглядели растерянными. Когда они репетировали вручение цветов, никакие тётеньки перед ними вперед не лезли.

Филатова тем временем смущённо хихикая что-то сказала сыну Фиделя и с такой же скоростью рванула обратно. Парень проводил ее горящим взглядом, едва не облизываясь. Никто уже не смотрел на Комарову, которая, пользуясь всеобщим вниманием, направленным на Ниночку, тактично исчезла в другой стороне.

Воротников, наконец, получил возможность подойти ближе. Он пожал руку Кастро, отдал свои несчастные цветы. Следом довольные и счастливые подбежали пионеры.

— Ну, все… — Я усмехнулся сам себе. — Процесс пошел…

Глава 7 В которой я готов быть героем, но не сильно хочется

— Ну, что? Как дела? — Калинин бросился мне навстречу, едва я прошел через «вертушку» и направился по дорожке в сторону Управления.

Складывалось такое ощущение, будто Владимир Александрович караулил меня прямо возле ближайших кустов, как верный пес хозяина. Был бы хвост, мотылял бы им с особым усердием. Вид при этом у Калинина был ошалевший. Хотя, так-то, гораздо приличнее, чем обычно. Амбре от излияний точно отсутствовало. Зато Володя радовал мир своим гладко выбритым лицом, идеально выглаженным костюмом и обувью, начищенной с таким усердием, что при желании я, наверное, смог бы рассмотреть свое отражение в носках туфель. Старался человек, сразу заметно.

Но вот выражение этого гладко выбритого лица напоминало сову, которая внезапно узнала, что она, может, даже и не сова вовсе. Володины глаза как-то сильно округлились и норовили вылезти на лоб. Возникало ощущение, он сейчас реально «заухает».

— Что конкретно ты имеешь в виду? — Я обошел особиста и, не останавливаясь, продолжил идти к зданию Управления.

Насколько могу предположить, вся компания, которая должна встречать Кастро, уже на месте, включая Туполева. Они тут тоже с самого утра в ожидании чуда. Вернее, сначала в ожидании меня, а потом уже — чуда.

Как и решили с Алексеем Алексеевичем, я из аэропорта следовал сначала за кортежем, а потом уехал вперед колонны. Тем более, Фидель изъявил желание притормозить в центре города, дабы пообщаться с людьми.

А людей от Фиделя пёрло знатно. Я, наверное, впервые видел столь ярко выраженную народную любовь. Жители города высыпали на улицы, с цветами и радостными лицами. И главное — это было по-настоящему. Что интересно, их никто не разгонял, не пытался держать за ограждениями. Люди кричали приветствия в сторону первой машины с открытым верхом, где находился сам команданте и Косыгин, размахивали букетами, смеялись. Черти что, в общем, с точки зрения современного человека. Чего-то не припомню я в своей прошлой жизни подобного народного восторга при появлении любого политика.