Перебежчик

Желание защищать, исходившее от другого мужчины, было настолько явным, что Ревик невольно ощущал это даже с по большей части закрытым светом. Он заметил, что у Уйе имелся заживающий ожог на шее, порезы на ладонях и руках.

Он вспомнил, что Уйе был в Гуоруме с Кали, и что Шулеры и агенты Чёрной Стрелы поместили его в карцер в попытках завербовать. Они наверняка избивали его, хотя бы чтобы дезориентировать его свет, а также морили голодом… не говоря уж об играх с его разумом и aleimi в поисках точек давления.

Должно быть, всё было весьма плохо, если Уйе до сих пор не до конца поправился.

Посмотрев обратно на Кали, Ревик осознал, что она снова наблюдает за ним, и та пытливость вернулась в её светлые глаза.

— Тогда зачем ты хотела видеть Даледжема? — спросил Ревик. — Чего ты от него хотела?

Воцарилось молчание.

Затем Ревик увидел, как в её глазах промелькнуло осознание, и они с мужем переглянулись. Затем Кали посмотрела на него, улыбаясь, и Ревик осознал, что невольно реагирует на тепло в её свете.

Уйе бросил на него резкий взгляд, и Ревик сделал шаг назад, так что его спина почти оказалась у двери маленького отгороженного участка.

В то же мгновение он сильнее закрыл свет щитами.

— Ты не хочешь подержать ребёнка, брат? — спросила Кали с любовью в голосе.

— Нет, — без раздумий выпалил Ревик.

Уйе издал очередной фыркающий смешок, покосившись на свою жену.

— Не хочешь? — озадаченно переспросила Кали.

Ревик один раз качнул головой.

— Нет.

Та боль ещё резче вернулась в его грудь.

Ревик увидел, что Уйе смотрит на него с жёстким выражением в синих глазах. На сей раз, глянув на свою жену, Уйе нахмурился. Ревик увидел, как мужчина посмотрел на ребёнка на постели, затем обратно на Ревика, потом свет Уйе заметно сгустился, окутывая младенца на постели ещё более плотным щитом.

Кали щёлкнула языком в знак мягкого укора мужу.

По выражениям их лиц Ревик понимал, что они наверняка разговаривают меж собой.

— Ты что-то хотела мне сказать, сестра? — спросил он наконец.

Они оба посмотрели на него, будто он их перебил.

Осознав, что так и есть, Ревик сделал одной рукой извиняющийся жест.

— Простите, — сказал он. — Я не знаю, что я тут делаю.

Кали вздохнула, села более прямо на кровати и убрала свои тёмные волосы от лица. Отбросив покрывала, она свесила длинные ноги с края, и Ревик увидел, что на ней бледно-зелёная юбка, светлее оттенка её радужек, а также похожая на тунику кофточка, которую он уже заметил. Стиль одежды казался почти индийским.

Она поднялась на ноги и подошла прямо к нему.

Ревик просто стоял там, когда она обняла его, закрыл свой свет, а его взгляд нервно скользнул к мужчине на кровати.

Когда Кали легонько шлёпнула его по груди, Ревик глянул вниз, опешив.

— Я думала, ты захочешь её увидеть, — укоризненно сказала она. — Я думала, ты захочешь увидеть меня, — добавила она ещё более укоризненно. — Вместо этого ты стоишь тут, отказываешься поздороваться, ведёшь себя так, будто я пытаю тебя самим фактом приглашения сюда. Уйе реально настолько пугает? Или ты ребёнка так сильно боишься?

Мужчина на кровати мягко усмехнулся, подняв взгляд.

Впервые улыбнувшись Ревику, он слегка закатил глаза и с нежностью посмотрел на жену.

Ревик осознал, что слегка расслабляется.

— Прости, — сказал он.

Она снова шлёпнула его, и он подпрыгнул.

— Не извиняйся! — пожурила она. — Поздоровайся.

Ревик слегка закатил глаза и прищёлкнул языком.

— Здравствуй, Кали.

— Ты рад меня видеть?

— Я рад видеть, что с тобой всё хорошо, — сказал Ревик, сжимая челюсти. Он глянул на Уйе и добавил: — Я беспокоился о вас. Я рад, что вы скоро уезжаете. Все вы трое, — добавил он, увидев вскинутую бровь Уйе.

— Моей дочери ты тоже боишься? — спросила она.

Он покачал головой.

— Нет, — постаравшись подумать, он вздохнул и более нормально прищёлкнул языком. — Кали, я чувствую себя странно. То, что ты сказала мне во Вьетнаме… как я должен на это реагировать?

Уйе на кровати фыркнул, глянув на свою жену.

У Ревика сложилось отчётливое впечатление, что это взгляд в духе «Я же тебе говорил».

Кали лишь рассмеялась, обняв Ревика рукой за талию.

— Значит, ты не хочешь подержать на руках свою будущую возлюбленную, брат?

— В виде младенца? — парировал Ревик. — Да как-то не особенно. Нет.

Подумав над её словами, он почувствовал, как хмурится сильнее.

Посмотрев ей в глаза, он позволил увидеть эту хмурость и покачал головой.

— Мне такое не комфортно, сестра. Думаю, мне лучше уйти.

Кали отпустила его со вздохом, но он увидел понимающее выражение в её глазах.

— Потому что ты сейчас влюблён? — мягко спросила она у него.

Ревик почувствовал, как к лицу приливает тепло.

Оглянувшись на безликую завесу шторы позади него, Ревик прищёлкнул себе под нос, слыша лёгкое раздражение в этом звуке.

— Прекрати донимать его, жена, — сказал Уйе с кровати. — Я, как и он, предпочёл бы, чтобы он пока не питал интереса к нашей дочери, если ты не возражаешь.

Кали закатила глаза в адрес своего мужа, поджав губы, затем посмотрела на Ревика, более пристально изучая его глазами цвета листвы.

— Брат, — нежно сказала она. — Я счастлива за тебя. Поистине.