Перебежчик

Я иду через город по желтоватому снегу. Воскресные коты по утрам гуляют безбоязненно, многих я знаю в лицо. А люди... кое-кого помню, но не желаю узнавать... Выхожу к своим, вижу, Люська отчаянно разевает рот, но еще не слышу ее. Макс, Хрюша... Клаус, его тянет к мусору, я беру его на руки, он сопит, но терпит. Среди них мне лучше, легче... Время туши и мела, а тянет к цвету. Нет ничего приятней, чем мазать по чистому и белому. Коты безумно любят светлую бумагу или полотно. Кот, если замарает задницу, садится на траву и елозит, пока не очистится. Бесполезное, бездумное, звериное занятие искусство - страсть отделаться, освободиться - от краски, цвета, от слов, которые поперек горла... Особая форма выживания, изощренная, изысканная, и мучительная. Ветки замерли, деревья неуклюжи, тяжеловесны, их стволы и ветки наивны, все живое легкомысленно вылезает на поверхность, пробуя на вкус ветер. Зачем им это? Ничего хорошего не ожидает тех, кто вылез - из скорлупы, семени, земли на воздух и свет. Прорастание - мучение, рост безумие, авантюра, вызов. Я завидую муравьям, для них на земле столько пространства... и так мало кто их замечает... Может, это кажется мне, но какая разница, - мы живем тем, что нам кажется. Зову своих, вдруг с одного балкона мне отвечают, и на перилах появляется котенок. Тот самый, тигровый! Исчез из подвала, и я думал, он погиб. Оказывается, его взяли в дом, он хорошо живет, гуляет и возвращается. Что может быть лучше возможности уходить и возвращаться? Это и есть свобода... Он орет, и хочет ко мне. Я приходил к нему в сумерках, он и лица-то моего не видел! Наверное, запомнил голос... Я отступаю за угол и молчу. Пусть забудет, дурак. Что я могу для него - скудную еду, подвал, опасности бездомной жизни, в которой свободы больше, чем можешь воспринять?.. Зажегся свет, отворилась дверь, и женский голос позвал его, единственного, своего... Он умолк, а мне стало спокойно... и немного грустно. Что поделаешь, надо отвергать любовь и привязанность, если не уверен в себе.

71. С утра минус три, туман...

Навстречу мне белая крохотная собачонка, за нею пес, Полканом не назовешь, но и не Шарик, морда солидная, глаза понятливые, темная спина, на лапах и брюхе бежевые, палевые пятна, пятна... Поравнялся со мной, остановился... Я вижу его насквозь. "Бежать за этой сучкой?.. Неплохо бы и позавтракать..." Иду дальше, зная, что он еще стоит. Сейчас повернет за мной. Сзади шорох лап - идет, поравнялся, смотрит... У меня немного каши с рыбой, но меня ждут шесть рыл, и Стив, если явится. И Серый - восьмой, если осмелится. Лезу в кастрюльку, кладу пригоршню каши на край тропинки, на потемневший снег. Он тут же сожрал и снова уставился на меня. Я ускоряю шаг и говорю через плечо - "в другой раз..." Он проходит еще несколько шагов и решительно поворачивает за сучкой, исчезнувшей в тумане. Встречает меня Макс, рядом веселится стайка шавок. Но я самый сильный и смелый кот, Макс это знает, он шагает впереди меня, кося глазом на свору... Видим, Хрюша валяется на снегу, вскакивает и кричит, что давно пора! Опять нет Стива... На кухне Серый подъедает остатки, и, не слушая моих упреков, не торопясь уходит. Я не против него, я только за равновесие сил, покой и мир в доме, а он не хочет меня понять! Как только я добрей к нему, он наглеет и свирепеет. Я вижу, он снисходительно ухмыляется, и знаю, почему - нормальному коту трудно понять ненормального: в подвале кормлю, а в доме придираюсь к мелочам, и гоняю. Но ведь он крокодил, передушит моих, и обожрет! И все-таки, мой порядок довольно странный, и для котов и для людей. Я застрял между двумя мирами, как бывает во сне. Хрюша рассеянно пожевал каши, весь в думах и мечтах. Я чувствую, у него зреет план, как победить всех котов и завоевать всех кошек. Может, получится?.. Он снова к форточке, в путь, я не удерживаю его, смотрю с балкона, как он спешит. Куцая фигурка, маленький, сосредоточенный, движется скачками и перебежками к оврагу. Остановился, вытянулся, прислушивается... По ту сторону голоса, крики - люди. Я на своей непрочной шкуре ощущаю его страх в мире злобных и равнодушных великанов... Он постоял и начал спускаться, исчез. У нас мало кошек, Алиса стара, хотя на хорошем счету, а Люська еще дура, к тому же связалась с Клаусом, у того тяжелая лапа... И Хрюше ничего не светит у нас. У него один защитник - я, а этого мало для котовского признания. Ему бы сразиться с Серым, будет побит, но станет своим. Хрюше пока не хватает решимости. За оврагом другая жизнь, сытней, но опасней, и я опасаюсь за Хрюшу - вернется ли?.. Сидим, ждем мусорку, где же она?.. В пустых подвалах мерещатся коты, на голых стенах - картины, в каждой тени, узоре или трещине на потолке видится неведомая местность, звери, морды, лица... все движется, живет...

72. Еще разговор с Серым...