Перебежчик (ЛП)

Он понимал мотивы Балидора, когда лидер Адипана всё объяснил. Приказ пришёл прямиком от самого Вэша, так что Балидор не имел права голоса в том, как всё развернётся. Иронично, но несмотря на его статус, Балидор был лишь гонцом, принёсшим вести.

Ревик также чувствовал за этими приказами некий намёк на Кали.

В беглой вспышке паранойи у него зародилась мысль, что она могла сделать это, чтобы разлучить его с Даледжемом. Но эта мысль причиняла боль, так что он недолго об этом задумывался.

Они действительно поступили бы так?

Они действительно разорвали бы любовную связь просто из-за какого-то бл*дского пророческого плода воображения Кали? Даже Кали выразилась так, будто всё это не высечено на камне. Неужели Совет, Вэш, Кали и неизвестно кто ещё действительно настолько циничны и расчетливы?

«…Брат Даледжем, — послал Балидор, и его мысли окрасились печалью. — Он больше не будет носить цвета Адипана, мои братья и сёстры…»

Глаза и голова Ревика дрогнули.

Он уставился на Балидора, стоявшего на открытом участке у костра, будучи уверенным, что неправильно его расслышал.

При этом дыхание Ревика застряло в его груди.

«…Брату Даледжему дали другое назначение, мои братья и сёстры», — продолжал Балидор. Его мысли были серьёзными, но в то же время выражали тихую радость.

Они эхом разносились по конструкции Адипана.

«…Это назначение, для которого он избран самими богами. Мы должны пожелать нашему брату стремительных крыльев и послать ему всю нашу любовь, когда он приступит к этому новому призванию. Это то призвание, что взывает к его верховному свету, к великой нужде в его душе. Подозреваю, никто из вас не удивлён этим, ибо в брате Даледжеме всегда было нечто поистине особенное, и такое призвание теперь выглядит абсолютно естественным. Это напоминает нам (если кому-то и нужно было напоминание), какой честью было служить вместе с ним, иметь доступ к его свету и мудрости на протяжении всех этих лет…»

С каждым словом грудь Ревика сжималась всё теснее и теснее.

Такое чувство, будто его сокрушал камень, будто его сердце было придавлено костями и землёй, как в неком сжимающемся кулаке. Он снова просматривал лица в толпе, теперь уже открыто ища Даледжема и даже не пытаясь быть скрытным.

Он нигде не видел зеленоглазого видящего.

«…Конечно, брат Ревик также вернётся в свой анклав в горах, — добавил Балидор, и его слова в Барьерном пространстве всё ещё были отягощены эмоциями. — Знаю, вы присоединитесь ко мне в безмерной благодарности за то, чем наш юный брат рискнул для нас, и светом, и телом, присоединившись к нашей миссии и вытерпев столько всего лично, чтобы уберечь Мост и её семью в столь критическое время…»

Ревик продолжал искать Даледжема, игнорируя улыбки в свой адрес, импульсы тепла от видящих неподалеку, пока они признавали слова Балидора.

Ревик не чувствовал во всём этом Даледжема.

Он не видел его лица.

Поколебавшись всего на секунду, он открыл свой свет.

На сей раз он поискал его открыто, ища знакомый резонанс. Через несколько секунд он послал ему сигнал, а когда и это не сработало, он позвал его в том пространстве.

Наконец, в отчаянии, он полностью открыл свой свет, предложив его тому пространству, умоляя другого видящего ответить.

Но Даледжем не ответил.

Он не ответил, потому что его здесь здесь уже не было.

Когда Ревик послал более жёсткую вспышку, используя больше своего света, он увидел, как некоторые видящие вокруг него вздрогнули и удивлённо повернули головы, но ни один из них не был Даледжемом.

Его правда не было здесь.

Он правда уехал.

Боль ударила Ревика в сердце, когда он понял, когда реальность просочилась в его сознание.

Даледжем ушёл. Он уехал с Кали.

Он просто… ушёл.

Ревик закричал, не подумав, и снова к нему повернулись удивлённые взгляды. Их выражения исказились сочувствием, когда они увидели, кто это. Ревик смотрел на них в ответ, стараясь отгородиться, дыша слишком часто, и он уже не мог видеть, не мог слышать слова, произносимые сероглазым видящим даже внутри Барьера.

Он чувствовал на себе руки, голоса в его сознании и ушах.