Перебежчик (СИ)

Традицию давать будущим кандидатам на засылку в тыл врага задания в виде активных боевых действий с риском для жизни команда генерала Кононова привезла с Восточного фронта. Спецслужбы, традиционно работавшие с Эйрстрип Ван, готовили агентов совсем по другим методикам.

— Когда вы увидите друг друга, вы должны будете правдоподобно сыграть в романтическое первое свидание, — сказал Виктор Петрович, — Ингрид в курсе. После этого можно приступать к стрелкам и разборкам. Только ведите себя максимально естественно, чтобы ваши союзники в наколках ничего не заподозрили.

— Хорошо. То есть, есть. Или так точно?

— Не привыкай к военной лексике, она тебе не пригодится. Костюм готов?

— Да, готов. Спасибо.

Для выхода по амнистии ему подготовили костюм в мелкую клетку, похожий на тот, в котором он ходил в оперу. Пиджак и брюки на кевларовой подкладке. Верхняя ткань в мелкую клетку, чтобы не бросались в глаза мелкие порезы и пулевые пробоины. Тоже что-то специальное, плетеное из особо прочного материала. Собранная для театра наградная планка переехала на новый пиджак. Жилет дали другой, без дырки на боку, но с жесткими пластинами внутри. Костюмер сказал, что пистолетную пулю удержит и от запреградной травмы спасет.

Вместо туфель к костюму выдали кожаные ботинки на мягкой подошве, в которых Уинстон выезжал на занятия в город. Кто-то хотел, чтобы полевой агент заранее разносил обувь, в которой ему придется выполнять важную задачу. Вместо шляпы выдали кепку под цвет костюма. В затылочной части кепки нащупывалась свинчатка. Чтобы схватить за козырек и сразу ударить врага по голове. Русские сказали, что автор идеи — их великий поэт Маяковский. Предлагали еще цельнометаллическую трость, как у великого поэта Пушкина, но решили, что без тренировок от нее пользы не будет.

Дополнительно к костюму выдали снаряжение. В заднем кармане брюк лежал ключ от наручников. Уинстон потренировался открывать браслеты, стянутые за спиной. В карман пиджака положили швейцарский нож. В карман жилета увлекшийся Семен Семеныч предложил вложить тяжелые часы на прочной цепочке, но Виктор Петрович отказался. Сказал, что костюм, еще более-менее можно залегендировать, а вот часы в подарок на амнистию уже перебор.

На следующее утро Уинстону в камеру принесли завтрак и костюм.

Конвоир вывел его не в допросный кабинет, а в обычный, к незнакомой женщине за столом.

— Получите и распишитесь, — на стол легли новенький гражданский паспорт Евросоюза, конверт с купюрами и мелочью и два канцелярских журнала с галочками в нужных строчках.

— Садитесь. Ждите, — сказал конвоир в коридоре.

Через минут пять в кабинет привели Колоба. В повседневных гражданских брюках и пиджаке. Правая рука уже без повязки, правая нога не хромает.

Еще через минуту подошел Виктор Петрович.

— Граждане преступники, — официальным тоном обратился аналитик к Колобу и Смиту, — Поздравляю вас с амнистией.

— Ура? — нерешительно сказал Уинстон в наступившей паузе.

— Ура, — подтвердил Виктор Петрович, — И на свободу с чистой совестью. Сейчас вас вывезут в город и там выпустят. Если предположить, что наши враги не совсем идиоты, они каким-то образом наблюдают за выходами отсюда. И я бы не хотел, чтобы вы попали в круг их интересов.

После чего все прошли в гараж. Граждане бывшие преступники уже без конвоя сели в микроавтобус с темными окнами и поехали в полный опасности внешний мир.

— Откуда костюмчик? — спросил Колоб для завязки разговора.

— Со склада. Не могли же они меня выпустить в чем взяли. Тебя, смотрю, тоже приодели.

— Был я у них на складе, померял с вешалок. Что подошло, то подошло. Но такого, как на тебе, не видел.

— А я костюмера на слабо взял. Это было очень по-русски. При всех сказал, что у него приличного английского костюма не найдется. Он чуть не взлетел от возмущения.

— Молодец, что сказать, — хмыкнул Колоб, — Тебе ведь должны были какой-то документ выдать на прощание.

— Паспорт дали.

— Покажи, если не впадлу.

Уинстон спокойно протянул паспорт.

— Вениамин Бернхардович Шмидт, — прочитал Колоб, — Ты что, немцем стать решил?

— Сказали, что английское имя люди не поймут. Англичан у вас не любят. На русское переходить не стоит, потому что видно, что я не русский. Обрусевший немец для легенды нормально.

— Говорят нормально, значит нормально, — Колоб протянул паспорт обратно, — Немцев у нас полно.

— Исаакиевский собор, конечная, — сказал водитель, и пассажиры вышли.

День выдался не особо солнечный, но хотя бы без дождя. Выйдя из микроавтобуса, они попали в толпу туристов из западной Европы. В две толпы сразу. Вроде бы немцев, которые шли к собору колонной по два и в ногу. И вроде бы испанцев, которые шли от собора совершенно не организованно.

Испанцы отскочили с тротуара, и немцы прошли, не снижая скорость. Колоб подхватил засмотревшегося на собор Уинстона и вступил вместе с ним немцам в кильватер.

— Первый раз в Ленинграде? — спросил Колоб.

— Да.

— В Москве, в Риме был?

— Нет.

— Толком нашу архитектуру и не видел. Там внутри музей и можно на колоннаду подняться. Идем?

— Идем.