Перебежчик

«Нет! – вдруг заявил Грин. – Нет! Мы способны дать марионеткам Дракона свободу, если изолируем его самого! Хотя бы на время! Понимаете? Все подданные Дракона: и виверры, и серпиенсы, и сервы – в какой-то степени тоже индиго, телепаты, но они не знают об этом. Дракон не позволяет им узнать об этом, в зародыше подавляя их талант. Если мы откроем им глаза на их истинную сущность, покажем, что они способны жить без постоянного контроля Дракона, чужаки могут прозреть и предъявить своему императору ультиматум. Потребовать свободы и демократии. Вот чего боится Дракон! Взгляните на Теану. Вырвавшись из-под контроля Дракона, она стала свободной!

«Тот, кто родился и вырос в неволе, не способен выжить на свободе, – проворчала провидица. – Теане повезло, она встретила нас. По большому счету она просто сменила одну мыслесеть на другую, практически аналогичную по их параметрам».

«Я сделала это добровольно, – возразила Теана. – В этом вся разница. Филипп прав. Вряд ли найдется много таких, как я… перебежчиков и среди виверр, и среди серпиенсов, и даже среди сервов. Но зерно сомнений, политое чистой влагой свободы, – это перспективное начинание. Может дать всходы».

«Однозначно даст, – заявил Грин. – Повторю, этого Дракон и боится больше всего: не шести миллиардов конкурентов, а потери власти над своими марионетками».

«Пока не вижу, как мы все-таки можем ему противостоять, – сказала провидица. – Так или иначе, Дракон имеет все основания нас уничтожить. И он это сделает до того, как прорастут мифические зерна свободы в сознании серпиенсов и виверр или же мы подключим к делу столько индиго, сколько потребуется, чтобы его изолировать».

«Предлагаю обойтись без пораженческих причитаний! – резко заявил Грин. – Мы справимся».

«Глупый оптимизм нам тоже ни к чему, – спокойно возразила провидица. – Как ты предлагаешь поступить?»

«Мы поможем, – вдруг прошептал кто-то едва слышно. – Мы поможем…»

Мысленный шепот резко умножился, разлетелся эхом и заполнил собой весь мысленный эфир. Филиппу показалось, что он слышит сотни тысяч, а может быть, миллионы самых разных голосов. И громких, и тихих, и уверенных, и робких, и достаточно взрослых, и почти младенческих, зачастую неспособных даже толком сформулировать мысли и оформить их в устойчивую форму. Среди сонма новых голосов звучали и уже знакомые Филу голоса Чумового, стюардессы Анны, Спартака, австралийки Кэтрин, бангкокских лихачей и рыбаков, американского плейбоя, русского пилота и еще множества других персонажей, голоса которых Грин уже слышал, но имен пока не знал. Голоса и шепотки роились, образовывали нечто вроде бесформенной массы или огромного плотного облака вулканического пепла – такой образ почему-то возник в воображении у Филиппа. И это облако наползало, закрывая собой все и вся. В том числе то место, где по-прежнему зияла лазейка в бездну, из которой на Грина пялился Дракон. И все эти голоса, старые и новые, твердили одно: «Мы поможем, поможем, поможем…»

«Я понял, – Филипп сосредоточился. – Слушайте внимательно, ребятки. Действие выстрела «Пилигрима» заканчивается, но канал связи с Драконом останется открытым. Я это обеспечу. Мысленно идите по нему. Все вместе. Будет страшно и очень больно, но только так мы сумеем остановить это чудовище. Мы должны войти в его мысленное пространство и ударить разом. В точности, как это делали бойцы в Бангкоке, как делал Чумовой, только не по разным целям, а по одной. Все должны ударить одновременно и в одну точку. Вы увидите ее, я помогу. Представьте, что бьете острым ножом и выкрикиваете при этом слово «индиго». Пусть эта тварь запомнит его навсегда. Вложите в это слово все свои эмоции, не важно, плохие или хорошие. Пусть это будет даже страх или паника, главное – направить их на Дракона. И сделать это надо одновременно. Вы поняли меня?»

«Мы поняли тебя, – вразнобой ответили миллионы мысленных голосов и шепотков. – Мы поняли тебя…»

«Не пойдет, отставить! – тоном заправского сержанта заявил Грин. – Все вместе! Громко! Вы поняли меня?»

«Мы поняли тебя».

Теперь получилось стройнее, но Фил все равно остался недоволен.

«Все вместе!»