***
Я видела, как стелются туманы
У стройных ног есенинских берёз.
В молочной дымке летние поляны
Сияли утром в искрах свежих рос.
Я видела, как в вальсе поднебесном
Два журавля кружили над Окой.
И в светлых бликах нежная их песня
Дрожала долго эхом над рекой.
Пейзаж небес стремительно менялся,
И клич грозы раздался за холмом.
Строй низких туч, сверкая, надвигался,
Роняя капли крупным серебром.
Как можно здесь не вырасти поэтом,
Когда горят восторженно глаза?
Я лишь однажды видела всё это,
Но полюбила искренне Рязань.
***
Человек и покой – они вместе
встречаются редко,
Может быть, только там, куда каждый
с надеждой уходит…
Вот и шмель работящий присел
на цветущую ветку,
Только путник усталый приюта
никак не находит.
Он философ мятежный, он истину
ищет упрямо,
Взбаламутив других, в своей жизни
запутавшись ложно.
Нелегка его жизнь, и в ней счастья
не будет ни грамма:
Невозможно найти то, что сам
отвергаешь безбожно.
***
А было лето, главное из многих,
И жемчуг звёзд к нам падал с высоты.
Светлел рассвет над теменью дороги,
Вдали смывая милые черты.
И не понять, как души отпылали
Сухой соломы ярче и быстрей.
И образ твой под знаменем печали
Растаял в свете тусклых фонарей.
***
Как параллельные прямые,
Так близко, но и не сойдясь,
В пространстве долго мы чертили
Свою бессмысленную связь.
Ты Лобачевским был, я – Остен,
Мы не смогли тогда открыть:
Мой милый Дарси сердцем создан,
А Ковалевской мне не быть.
Ты был скептически спокоен –
Меня сжигал внезапный гнев,
Твой разум чётко был настроен –
В моём звучал души напев.
И хоть, отрезками скрестившись,
Мы, жизни векторы, сплелись,
Прямые наши, преломившись,
Совсем в пространстве разошлись.
***
Строкою душу выплеснув до дна,
В себя покорно холод пропускаю.
И жутким гостем входит тишина
В тот храм, что жизнь оставила другая.
И, равнодушный в вечность бросив взгляд,
Я растворюсь во тьме глубокой ночи.
Колокола всё дальше зазвучат,
Шальная тень в потёмках захохочет…
***
Тёплый луч золотит косогор,
Занимается вечер багровый.
Возвращаются с луга во двор,
Отзываясь лениво, коровы.
Лишь мгновенье до первой звезды –
Загадать бы желание, может.
Только сказочной трелью сады
Вновь чаруют и сердце тревожат.
Ничего не ушло без следа, –
Так же дышит деревня покоем.
Так же слышится мне, как тогда,
О калине над синей рекою.
Спят покосы вдали на лугу,
Возвратились касатки под крыши.
И резвится на том берегу
Жеребёнок отчаянно-рыжий.
***
В вечерний час вдвоём с сестрой,
С июльских трав сбивая росы,
Встречать мы бегали порой
Семью уставшую с покоса.
Как славно было замирать,
Издалека услышав звоны,
И кто быстрей, смеясь, считать
Товарняков лихих вагоны;
Потом гурьбою прямиком
Идти в распахнутую хату
И пить парное молоко
Под взглядом деда хитроватым…
Как много дней прошло не там,
Как много слов застыло горьких.
Приходим к милым старикам
Лишь в тихий праздник Красной Горки…
И каждый раз, как будто спишь,
Не веришь времени упрямо,
Когда сестру смешной малыш
Встречает странным словом «мама».
И жить бы дальше, как живёшь –
Не оглянувшись, проще, тише…
Да только снова глупый дождь
Товарняком стучит по крыше.
***
Что ж ты так маешься, душа,
В октябрьский этот день?
В осенней мгле, едва дыша,
Всё мечешься, как тень.
Как будто рвёшься из груди
Туда, где, позабыт,
Нагнувшись чуть, совсем один
Уставший клён стоит.
Зовёшь как будто за собой
К тому, кто всех светлей…
Что ж столько музыки родной
Мне в имени Сергей?
Что ж столько боли в жизни той,
Минувшей так давно!
И плачет тихо молодой
Октябрь в моё окно…
***
Розовеет рассвет, словно яблока нежные щёки,
Заискрилась на озере солнечным блеском вода.
Тихой, доброй улыбкой ответил рыбак одинокий
На зарю, будто раньше не видел её никогда.
В новорожденный день лица стали светлей и чудесней.
Так легко, что вдруг кажется: заново жизнь началась!
И смеётся июль звонким эхом, ликующей песней,
Словно утром румяным любовь на земле родилась.
***
Не надо ли тебе остыть слегка,
О, человечество, погрязшее в раздоре?
Как всё легко спускаешь с молотка
Ты, поколение, не ведавшее горя.
Тепло сердец в сиянии икон
И мудрость книг, что выстрадана тяжко, –
Всё тлен и прах! Не слыша предков стон,
Ты в пропасть мчишься с дьяволом в упряжке.
Всё здесь – игра, продажна жизнь сама,
И стариками стали даже дети.
Теперь страшнее воля, чем тюрьма,
Перед законом проще всё ж ответить.
Но хоть на миг отбросив суету,
Стань для себя судьёй нещадно строгим.
И если душу не найдёшь в аду,
То твёрдо знай: она уже в дороге.
***
Я, как праздника, жду снегопада
В эту пору скучающих луж,
Будто осень – немая преграда
На пути к очищению душ.
Молча с хмарью свинцовой свыкаясь,
Мы себя тянем в омут, и всё ж,
Перед совестью нехотя каясь,
Лишь сильней погружаемся в ложь.
Но в душе что-то рвётся как будто
В светлый миг, в зимний час. Потому
Белый дар, первый снег, я как чудо,
Как Причастие, тихо приму.
***
Он придёт в тишине поздней ночи,