Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

А это значит, что Воланд со свитой прибывают в Москву не случайно и не по своей инициативе, а по поручению… (По своей инициативе Азазелло предпочел бы отправиться в Рим, а Воланд, я думаю, в Германию, а Бегемот – в Париж). Без особого энтузиазма он принимает «посетителей», устраивает представление в варьете, дает бал… Триста лет как ему это все наскучило, и гости из преисподней, и люди ему малоинтересны… Правда, за редким исключением, к которому относится Мастер. Тот, кто сумел «угадать», а самое главное, бросить вызов системе, отважиться, приблизиться к уровню свободы своего героя, перешедшего не просто в вечность, но решающего посмертие Мастера, безусловно, заслуживает того, чтобы его судьба была решена. Без решения его судьбы невозможно закончить роман о Понтии Пилате – и это не менее важное поручение: наказание исчерпано страданием, чаши весов сравнялись. А наказаниями ведает именно это «ведомство».

Культурный концепт (Люцифер, дьявол, черт, бес) имеет следующие структурно-семантические признаки: это – «главный антогонист бога и всех верных ему сил на небесах и на земле» (Мифы народов мира 1997: 412) «Сатана – это «ангел смерти, «вынимающий душу человека» (Там же). Несомненно, что это и «враг человеческий», существующий на погибель людей, и искуситель, побуждающий человека преступить закон божий. Это прельститель, соблазняющий человека пороками, подстрекатель и наушник, скептик и циник. Отголоски этих черт есть, конечно, в образе Воланда, расписывающего буфетчику Сокову самый соблазнительный способ самоубийства, искушающего взятками чиновников (Лиходеева и Босого), подарками и деньгами посетителей варьете. Однако это не искушение в полном смысле этого слова – настолько падкими оказываются сами люди на золото и власть, настолько подвержены порокам. Они вызывают отвращение даже у Дьявола.

У Булгакова же, по точному замечанию Б. Соколова, «Воланд - первый дьявол в мировой литературе, который наказывает за несоблюдение заповедей Христа» (Соколов 2003: 179). Но это еще в рамках христианских представлений. Грешники, нарушающие заповеди Иисуса Христа, попадают в «ведомство» Воланда, в ад. Куда же еще? Воланд карает богохульников и святотатцев, отцов «всяческой лжи», доносчиков и взяточников, тех, кому, впрочем, обязан свободой своих действий в Москве. Это еще объяснимо. Но то, что он наказывает своего рыцаря за неудачный каламбур о «свете» и «тьме», не позволяет шуток в том числе по поводу «света», говорит о многом. И то, что он не позволяет лгать Берлиозу, излагающему положения мифологической школы, на Партиарших, разрушает концепт черта, дьявола. Равно как и то, что Воланд выступает поборником справедливости.

Антирелигиозная компания 20-х годов захлестнула страну грубой и примитивной антиклерикальной и антихристианской агитацией. Особым нападкам подвергалась фигуры Иисуса Христа, Богородицы и Апостолов. В апреле 1925 года состоялся I съезд Союза безбожников (тогда еще «Общества друзей газеты «Безбожник»»), на котором столкнулись сторонники исторической и мифологической концепций. Руководство Союза безбожников выступило против практики религиозно-политических компромиссов, представление об «историческом Иисусе» было квалифицировано как соглашательство. Упреки в соглашательстве были сделаны А. В. Луначарскому, историку Никольскому и др. К концу 30-х годов в Советском союзе были изданы все известные представители мифологической школы на Западе, а также их последователи в наше стране. II съезд Союза безбожников (1929 г.) объявил начало периода антирелигиозного «наступления развернутым фронтом». На нем мифологическая школа была признана как единственно правильная. В свете этого рассуждения Берлиоза о том, что Христос вовсе не существовал, есть общее место советской пропаганды.

Показательны сами названия этих изданий: «Исторический ли факт гонения на христиан при Нероне?», «Неисторичность Иуды-предателя», «Легенда об Иисусе», «Вымышленность страстной истории Иисуса», «Миф об Иуде», «Жил ли апостол Петр?», «Жила ли дева Мария?». Этот идеологический контекст, как отметила в своем выступлении на конференции, посвященном 40-летнему юбилею романа Н. А. Дождикова, позволяет вполне оценить юмор Воланда: - Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет! (Дождикова 2006).

«Но главное, что Воланд заставляет людей вспомнить о Боге», - пишет в своей статье «Воланд против Хулио Хуренито» Д. Д. Николаев (Николаев 2006: 87). Действительно, превращение Ивана в верующего человека, возвращение к вере Никанора Босого непосредственно связано с визитом Воланда в Москву. Что же это, спрашивается, за дьявол?