Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

Графически М – это перевернутая латинская W. Система зеркальных отражений и соответствий начинается с заглавия романа. М – начальная буква имени автора, в семье часто именуемого Макой. Герой другого произведения Булгакова Максудов назван, очевидно, тоже неслучайно. Здесь и тайная шифропись, которая носит характер аллюзии, это отсылка к личному имени автора и истории этих имен, вошедших в культурное наследие благодаря европейскому фольклору, известному роману А. В. Гете, о чем уже писалось предостаточно. Игра аллюзий и отражений начинается с заглавия. Если мы обратим внимание на количество слов, постоянно использующихся в романе и начинающихся со слога МА- - одного из самых полнозвучных и древних слогов, известных с праиндоевропейских языков, мы будем удивлены: Магия, маг, Мастер, Маргарита, Матвей, Малая Бронная, мания, марево, маэстро, марш, мантия, масть и т. д. Звукопись романа имеет не меньшее значение, чем лексическое богатство и стилистическая выразительность, что было замечено рядом исследователей.

Еще больше слов на букву М. Мистическое значение этой буквы хорошо раскрыто в книге Ирины Белобровцевой и Светланы Кульюс «Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий.»: «Буква М соответствует 13 букве («Мем») древнееврейского магического алфавита, где она имеет мистическое значение «женщина» и «превращение человека», а также символ и значение «скит» и «преображение» (этот аркан фигурирует в «Серебряном голубе» А. Белого, проза которого была Булгакову хорошо известна). Символическое значение «М» в картах Таро – «коса» (13-я карта в главной колоде называлась «смерть», в применении к человеку 13-й аркан означал «смерть и возрождение», а иероглиф аркана представлял фигуру женщины-посредника по переходу в другой «план жизни», когда земные «задачи» уже завершены, и, согласно Книге Тота, открывается «путь к постижению Бога» (Белобровцева, Кульюс 2006: 249). Этими же авторами осуществлена попытка обыграть восприятие и трактовку слова «Мастер» в главке «Мастер как маг»: «Усложнение образа или мотива в контексте произведения сочетается у Булгакова с переосмыслением и акцентированием наиболее существенных для писателя сторон традиции, из которой этот образ почерпнут, обыгрыванием высоких и травестированных его ипостасей, погружением в неожиданные контексты, переплетением с другими традициями, игрой в различную степень эксплицированности в тексте» (Белобровцева, Кульюс 2006: 83).

Герой не хочет именоваться советским писателем. И это понятно. К литературе большинство бумагомарателей с удостоверением Моссолита отношения не имели. Он выбирает для обозначения своего статуса то слово, которое не может не ассоциироваться с «другой культурой», чуждой советской действительности. Та, другая культура, действительно, предполагает многосмысленность этого образа, сохраняя семы: «посвященный» и «поднявшийся на высокую ступень восхождения» (масонские традиции, где слово это имеет вполне конкретное значение, а именно, высокую степень посвящения, предполагающую наличие ученика - подмастерье); «признанный авторитет», «уважаемый человек», «виртуоз» - аналог в музыкальном мире маэстро; «мастеровой», «созидатель», «творец», умеющий что-либо создавать, творить своими руками; хозяин своего дела, имеющий, как правило, учеников (подмастерье), то есть цеховое определение.

Кстати, к Воланду тоже обращаются «Мастер».

Язык масонов, розенкрейцеров, тамплиеров, - это язык эзотерический по преимуществу. Отношение к слову в тайных обществах особое. Слово, его энергетика, его тайные сакральные смыслы актуализируются в этом языке ввиду актуализации магической функции слова. Этот язык отсылает нас к тому древнему периоду развития человечества, когда язык выполнял и магическую функцию, выявленную в свое время Р. Якобсоном. То есть, этот язык для «посвященных», понимающих тот символический смысл, которым наполняется эта лексика. Слово «Мастер может означать как алхимика, так и тамплиера, но, прежде всего, это масонская степень», - пишет в своем исследовании А. В. Минаков (Минаков 1998: 37). В этом же ключе расшифровывал букву «М» на шапочке героя В. Я. Лакшин (Лакшин 1987). Преображение Мастера в финале романа, когда он превращается в искателя философского камня, томящегося перед ретортой, создателя гомункула с комплексом аллюзий в описании внешнего вида, относящих нас к восемнадцатому веку (кафтан, косичка), веку расцвета масонства, лишь приоткрывает завесу тайны. Может быть, в эту эпоху, эпоху Просвещения, когда творили Гете, Вольтер, Руссо жил когда-то этот человек, бескомпромиссно стремящийся к истине, безбоязненно затевал ученые споры, слушал клавесин или спинет…