Перед бурей

Итак, мой успех на вечере был несомненен. Я стал «ге

роем дня» и сделался «светилом гимназии». Мое имя на

чали часто упоминать в городе. Признаюсь, это мне было

приятно, но... вот что я писал Пичужке, подводя итоги

своему выступлению:

«Не знаю почему, но я плохо верю в искренность боль

шинства выпавших на мою долю похвал. И если я даже

и неправ в своих подозрениях, я не жалею, что они у ме-

202

ня есть: так меньше шансов сделаться самодовольной ско

тиной и перестать двигаться вперед. Нет, я буду вечно

недоволен собою и буду вечно двигаться вперед!»

19. СТУДЕНТЫ

Со времени демонстрации 8 февраля 1899 года в Омске

появилась совсем новая и необычная категория жите

лей — «высланные студенты». Студенческое движение в

столицах и в провинции в то время быстро крепло и рос

ло. То и дело в университетских городах происходили

студенческие сходки, студенческие забастовки, студенче

ские демонстрации. Требования академические все чаще

дополнялись требованиями политического характера. Цар

ское правительство отвечало на студенческие беспорядки

массовыми репрессиями. Вожаков арестовывали и ссылали

в административном порядке в «отдаленные места Россий

ской империи», то есть на север Европейской России и в

Сибирь. Более рядовых участников отправляли под над

зор полиции «в место жительства родителей». Так как в

связи с беспорядками высшие учебные заведения часто

закрывались на длительный срок, то множество студен

тов, получив неожиданные «каникулы», разъезжалось

просто по домам. В результате в нашем захолустном Ом

ске (ведь это был сибирский город!) создалась и система

тически поддерживалась сравнительно многочисленная

«студенческая колония», состоявшая из студентов всех

трех категорий. Само собой разумеется, она внесла в ом

скую общественную жизнь заметное оживление и стала

притягательным центром для всех радикально настроен

ных гимназистов и гимназисток.

Ближе всего я сошелся с «студенческим семейством»

Королевых. Состояло оно из трех человек — старшего

брата Сергея, его взрослой сестры Наташи и девочки-

подростка Мани, которую все почему-то называли «Па

рочка». По происхождению Королевы были омичи. Отец

их умер очень давно. Мать в последние годы сильно стра

дала от рака желудка, и в начале 1901 года вызвала стар

ших детей, учившихся в Петербурге, домой, чувствуя

приближение конца. Действительно, вскоре после их при

езда старухи Королевой не стало. Сергей и Наташа соби

рались было затем вернуться к учебе, но как раз в это

203

время в Петербурге произошли новые студенческие бес

порядки, в результате которых оказались закрытыми все

учебные заведения столицы. Королевы застряли, таким

образом, в Омске в ожидании лучших времен. Жили они

в большом деревянном доме, покосившемся и почернев

шем от времени, находившемся на окраине города, и гада

ли, что с ним делать: дом остался им в наследство от

родителей и требовал капитального ремонта. Денег же у

молодых хозяев для этого не было. Сергей и Наташа не

раз в моем присутствии обсуждали различные проекты

(в том числе самые фантастические) «санирования» дома,

но дело вперед не двигалось, и с каждым новым посеще

нием моих друзей я невольно замечал, как ступеньки их

крыльца все больше ветшают и расшатываются.

Глава семьи, Сергей, — приятный шатен лет двадцати

пяти, с типично русским интеллигентским лицом, — был

на четвертом курсе историко-филологического факультета.

Сверх того, «для хлеба» он работал в качестве корректора

в известном в то время петербургском издательстве Марк

са, выпускавшем, между прочим, знаменитый еженедель

ник «Нива». При первом знакомстве Сергей произвел на

меня чарующее впечатление своей внешностью, своей жи

востью, своим юношески радикальным задором, своими как

будто бы обширными и разносторонними познаниями.

А тот факт, что в качестве корректора он был близок к

литературе, сразу подымал Сергея в моем сознании на

целую голову выше всех остальных смертных. Однако ско

ро у меня началось разочарование. Чем ближе станови

лось наше знакомство, тем больше я убеждался, что

Сергей, в сущности, ничего толком не знает, что в своих

мыслях и суждениях он плавает по поверхности, что на

словах он может все решить и весь мир перекроить, на

деле же он пятится назад пред самой маленькой прегра

дой. С горечью я говорил как-то Олигеру:

— Я думал, что Сергей сильный и твердый человек, а

на деле — предо мной самый настоящий современный Ру¬

дин. Человек-нуль, пред которым должна стоять единица.

Сестра Сергея, Наташа, была человеком иного склада.

Ей было года двадцать два, она училась на высших кур

сах в Петербурге и несколько любила щеголять своей

современностью и своими связями с «нелегальщиной». На

таша не была красива, но она производила очень приятное

впечатление, и в характере ее было что-то «материнское».

204

Она обо всех заботилась, всем готова была помочь, и

только благодаря ей довольно беспорядочное хозяйство

этого «студенческого семейства» кое-как сводило концы

с концами. В противоположность брату Наташа была глу

бокая натура: если что знала, то знала хорошо, и сильно

тяготела к марксистским взглядам, хотя и не состояла ак