Перед бурей (СИ)

— Остался… — Гарий неопределённо махнул рукой. Они добрели до Алека, который уже убил своего противника и занялся другим.

Вокруг рдеющего пятна бывшего кострища постепенно собирались обороняющиеся, вооружённые… нет, всё же большей частью не чем попало, — мечи войи держали под рукой. Девочка вовсю вертела головой. Гарий указал клинком в сторону.

Норик проворно орудовал слишком длинным для него мечом, довольно умело используя преимущества своего невеликого роста и держа противника на расстоянии. Линда стояла у него за спиной, возвышаясь над мужем, и вела прицельный обстрел камнями и углями. Почувствовав взгляд дочери, оглянулась бешено. Дёрнула кистью, головня, валяющаяся у неё под ногами, прыгнула и ударила врага в лицо. Кто-то тут же добил, и возглавляемый Нориком отряд присоединился к Алеку.

В бою возникла пауза. Мона поспешила встать так, чтобы между ней и родителями оказались Гарий и Алек. Молодой вой торопливо оглядел всех, по его знаку рядом встали Джурай и Джонатам, Даниэл взял детей за шкирку и утянул глубже в строй.

— Алек, помнишь, как мы драпали из Мечты? — поинтересовался, возвращаясь. — Ты тогда зажёг…

— Помню, — Алек поморщился, пугающая неподвижность его лица нарушилась. — Не знал, что помнишь ты — ты же был тогда в отключке!

— Кой-чего помню, да и рассказывали. Твой огонь…

Алек понял с полуфразы.

— Предлагаешь?.. — его глаза расширились. Алек оглядел фургоны — перевёрнутые, горящие. Особое внимание уделил пока целым.

— Те, где труп валяется, — подсказал Норик, тоже поняв, что имеет в виду Даниэл. — Верхняя половина…

Маленького охотника во время "драпания" в Мечте не было, но он наслушался красочных рассказов.

— А сундуки для пороха — их ведь Макшем делал? — получив утвердительный ответ, парень прищурился на фургон. Джонатам и Джурай, не сговариваясь, шагнули заслонить его тело от возможной опасности, пока сам Алек в нём отсутствовал. Его быстрая мысль отыскивала в фургоне дерево, к которому прикасались руки друга, дерево, меченое сплетёнными буквами "МС".

Нашла.

В лучшем стиле ученика церковной школы Алек не стал прибегать к эффектным жестам. Стенка фургона вылетела от короткого мысленного усилия, сундучок с порохом воспарил вверх, над головами снова пошедших в атаку теней.

И взорвался, разбросав огонь, куски горящего дерева и фрагменты железной оковки.

Тени заорали, повалились, прикрывая руками головы. Кто-то упал, сражённый щепками и железной дробью.

— Ну-ка, где там суперпорох Кнопки, — прошептал Алек, под полуприкрытыми веками его глаза метались туда-сюда.

— Ой-ёй… — Мона втянула голову в плечи.

Враги тоже словно услышали его. Короткий хриплый выкрик — и они бросились врассыпную.

— Куды… стой!.. — один из кувшинов, уже летящих из нутра фургона, сунулся под ноги бегущему. Когда тот свалился — долбанул по затылку.

Войи ринулись в погоню, кидая по убегающим всё, что попадалось под руку — камни, палки, обломки фургонов. Поддавшись общему порыву, Мона швырнула разряженный громобой. Ни в кого не попала. Гарий посмотрел на дагу в руке и воздержался. Вместо этого плеснул рукой по воздуху, и на пути убегающих в воздух воспарила каменная дробь. Небрежным мановением ладони мальчишка послал её в полёт. Люди кричали, валились ничком.

Путь к фургонам открылся. Воличи похватали луки и короткие метательные дротики, тех, кто был ещё в состоянии передвигаться, безжалостно перебили. Тем, кто валялся или передвигался еле-еле, повезло.

Алек переходил от одного ушибленного к другому, сшибал их наземь и оглушал, одновременно успевая распоряжаться. Идущие следом освобождали пленных от оружия, вытряхивали из ремней, курток, связывали. Алеку попался под ноги безнадёжно раненый, с грудной клеткой, вдавленной силовым импульсом. Молодой вой пожал плечами, удивившись, что раненый ещё жив, и исправил это, короткой мыслью раздавив сердце.

Мона торопливо отвернулась. Прошлась между телами живых и пленных, нашла свой громобой в луже крови и замерла, не решаясь поднять.

Гарий — он, оказывается, шёл рядом, — сунулся вперёд, вытащил, вытер подвернувшимся под ноги клоком. Протянул ей, девочка неуверенно взяла:

— Спасибо…

Мальчишка холодно кивнул, посмотрел сквозь неё. Мона подавила желание попятиться, — в этот момент он показался ей чужим незнакомым человеком. И этот чужой ей не понравился. Застывшее лицо, только в глазах недобрый огонь.

— У тебя кровь, — она нервно указала, где.

— Не моя, — и манера выражаться у него стала не та — скупо роняемые слова, монотонно, без интонации. Гарий коснулся щеки, прошёлся ногтями, соскребая липкую подсохшую корку, пальцы его двигались суетливо и нервно. Маска бесстрастия сбилась набок, из-под неё выглянул напуганный и растерянный пацан.

Мона облегчённо выдохнула. Бой напугал её лишь самую малость больше, чем этот чужак, смотревший на неё серо-зелёными глазами.

— Пойдём, — сказал чужак, — провожу тебя.

— Куда? — поинтересовалась Мона.

— К пороху, — он посмотрел на громобой в её руке. — На всякий.

Она признала, что это не лишено смысла, и дети заторопились к фургону… к половинке фургона, расколотой, как яйцо.