Перед дальней дорогой. Роман

- Простите, - теперь уже покаянно повторил он. - Не считайте меня бессердечным. Но я эксперт и порой увлекаюсь делом больше, чем нужно.

«Да, ты профессионал», - с горечью и уважением подумал Лорка, постепенно оттаивая. Видимо, Соколов заметил это. Он помолчал, постукивая короткими сильными пальцами по столу, и уже рассудительно и деловито продолжал:

- Знаете, уж очень мудрёна ваша инопланетная версия. Тайные галактические агенты на Земле, а мы не догадываемся об этом! Кто они - невидимки, бесплотные духи? И решают они, вы уж простите, слишком малокалиберные задачи.

Лорка не сдержал улыбки - Соколов говорил ему почти то же самое, что в своё время сам Лорка говорил Игорю Дюку. Соколов же, подавшись вперёд, осторожно спросил:

- А что, если во всей этой кикианской истории нет ни мудрёной тайны, ни замысловатости, ни происков инопланетной цивилизации, а одна только пошлость и мещанство?

- Не совсем понимаю.

Некоторое время Соколов молча смотрел на Лорку, поджав губки и хитровато щуря голубые глазки. И вдруг сказал:

- Совет рекомендовал вам нового напарника вместо Тимура. Знаете об этом?

- Не знаю, - медленно ответил Лорка. Ему не хотелось показывать, как больно резанул его этот простой вопрос, как бы ставивший точку над гибелью друга. - Кто он?

- Виктор Хельг. Рекомендация мягкая: вы сами должны решить - годится он в помощники и содру-ги командира экспедиции или нет. Но рекомендация есть рекомендация.

- Все-таки Виктор, - в глубоком раздумье повторил Лорка и поднял глаза на эксперта. - Наверное, вы решили воскресить подростковый вариант?

Словно защищаясь, Соколов выставил перед собой маленькие сильные ладошки.

- О нет! Ту версию мы похоронили окончательно. Но когда кандидатура Хельга упрямо и уже явно всплыла снова, мне пришла в голову интересная мысль, - маленькие глазки Соколова обрели мечтательное выражение. - Такие таинственные и вместе с тем перспективные, многообещающие планеты, как Кика, открываются раз в столетие, не чаще.

- Ну и что?

Соколов снисходительно улыбнулся.

- А то, что командиру кикианской экспедиции да и его помощнику в случае удачи уготована вечная слава - бессмертие в человеческой истории. Как Христофору Колумбу, Юрию Гагарину, Ростиславу Лодыгину или Ивану Лобову.

- Что из того? - Лорка был само терпение.

Соколов вздохнул. Он посмотрел на космонавта со странным, непривычным для себя выражением - почти любовно и вместе с тем с сожалением.

- Добры вы слишком, Федор, а потому, вы уж простите меня, в чем-то наивны. Будете постарше - почерствеете.

Лорка усмехнулся, а Соколов продолжал:

- Вы же сами говорили, что Виктор Хельг болен славой. А ведь в этой болезни есть что-то древнее, мещанское. Если настоящий человек ждёт славу спокойно, как естественную благодарность других людей, то мещанин этой славы жаждет, активно её домогается, а уж заслужил он это право или нет - дело десятое. И вдруг такая возможность - Кика! Для мещанина упустить такую возможность - значит стать несчастным, казниться и скрипеть зубами от досады всю остальную жизнь. Он постарается сделать все возможное и невозможное, чтобы ухватить капризную фортуну за хвост.

Соколов умолк, ожидая реплики, но и Лорка молчал. Странно, он думал сейчас не о своём друге Тимуре, не о Викторе и даже не об экспедиции на Кику. Он думал о том, что прожил длинную - ему ведь уже сорок, - интересную, богатую приключениями жизнь, а ни разу всерьёз не задумался о вечной проблеме мещанства, которое тайно сопутствует всему истинно великому. Самолюбие и себялюбие, скромность и трусость, мужество и показное геройство, любовь и интрижка, гордость и высокомерие - несть числа этим таким разным внутренне и так иной раз похожим внешне понятиям. Да, рядом с истинными идеалами человека и человечности неизменно следуют их мишурные, яркие, но трухлявые и мерзостные двойники. Подобно тому, как с благородным шампиньоном соседствует лжешампиньон - смертельно ядовитая бледная поганка. Удивительно живуча эта ядовитая мишура.

- Что же вы мне ответите?

Лорка не сразу оторвался от своих мыслей.

- Я могу только повториться. Да, Виктор Хельг болен славой. Но он прямой, честный парень. Я не думаю, что он способен на двурушничество, а тем более на подлость.

На круглом розовом лице Соколова ясно отразилось недоумение.

- Вот видите, вы не думаете, - пробормотал он, хмуря свои редкие белесые брови. - А есть у вас стопроцентная уверенность?

Лорка иронично полюбопытствовал:

- А вы сами можете быть уверены на сто процентов в том, что касается человеческих взаимоотношений?

- Вот видите, - будто и не слыша Лорки, недовольно повторил Соколов. - И потом вы говорите, что Хельг не способен на подлость. Охотно допускаю, что на прямую подлость такой парень действительно не способен. Но он может быть косвенно к ней причастен.

- Не совсем понимаю.

Соколов вздохнул, в его голосе послышались менторские нотки: