Перед историческим рубежом. Политическая хроника

Без сильных профессиональных союзов; без могущественной социал-демократической партии; без настоящего демократического парламента; без выборной горной инспекции; без уголовной ответственности предпринимателей за непринятие необходимых мер – все остается, как было: растерзанные пролетарские мышцы и мозги по-прежнему будут увеличивать вес ископаемых материалов, и в каждом пуде угля, который мирно сгорает в печке, будет заключаться какая-нибудь доля золотника пролетарского мяса и пролетарской крови.

VII. Новый набор

Правительство предъявило Думе счет на 456.635 душ новых солдат. Черносотенцы, умеренно-правые, октябристы, прогрессисты, кадеты, – все, как один человек, голосовали в апреле за контингент (набор), все выдали царю полмиллиона сыновей – не своих, чужих. Для них, для богатых армия – опора, армия – защита. А ведь сыновья помещиков, купцов, профессоров и банкиров простыми солдатами не служат: чего ж тут думать?

Запомните же, рабочие, крестьяне и солдаты, крепко запомните, что не только крепостники-помещики, Марковы и Бобринские; не только капиталисты, Гучковы и Тизенгаузены; но и те люди, что зовут себя партией народной свободы, Милюковы и Родичевы, отдают в руки заклятых врагов народа вашу плоть и кровь. На этом деле все партии открывают свое настоящее лицо. Учитесь же узнавать их по делам их. Расскажите новобранцам осенью, кто выдал их в руки царю. Расскажите им также, что рабочая партия, социал-демократия, – за которою в этом вопросе робко, как всегда, ковыляли трудовики, – твердо и решительно заявила:

«Царскому правительству – ни одного гроша и ни одного человека!»

«Правда» N 5, 3 октября (20 сентября) 1909 г.

Л. Троцкий. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

I. Ищут капиталистов и рынков

Министрам царским казалось, что стоит задушить революционные организации, перевешать несколько тысяч человек и распустить две Думы, – и все затруднения будут преодолены. Не тут-то было. Революционеров можно перевешать, но революционные задачи остаются.

На веревки, на палачей, на бюрократию, на армию и флот, на карманные деньги дворянству, на железные дороги, на все государственное хозяйство нужно 2 1/2 миллиарда рублей в год. Министерство финансов никак не сведет концов с концами, – в бюджете ежегодный дефицит. Для покрытия дефицита нужны внешние займы.

Промышленность в стране вот уж скоро десять лет не выходит из состояния кризиса. Крупный капитал нетерпеливо требует энергичного вмешательства государственной власти. Для чего же и существует, чорт возьми, монархия, как не для того, чтоб заботиться о кредите и рынках для капиталистов! Оживление отечественной промышленности требует притока свежих капиталов; а по отношению к правительству это означает одно: новые внешние займы.

Столыпин говорит: «Мы по закону 9 ноября обезземелим бедноту деревенскую и выкроим из общины крепкие хуторские хозяйства; новый богатый мужик – фермер предъявит спрос на продукты обрабатывающей промышленности (земледельческие машины и пр.), – вот вам и внутренний рынок! А обезземеленному общиннику куда идти, как не в город, – вот вам и дешевые рабочие руки!»

– Улита едет, когда-то будет! – отвечают ему на петербургской и московской бирже. – Ваш богатый хуторянин пока что еще в утробе матери сидит. А нам-то уж сегодня подвинуться некуда. В делах застой, спрос на товары ничтожный, кредит исчерпан. Соловья баснями не кормят: пусть нам правительство сегодня доставит заграничное золото – для производства, и новые рынки – для сбыта, тогда мы скажем, что не напрасно помогали Романову, Столыпину и Азефу^{47} снова прочно усесться в седле. Если орловский мужик отощал, проложите нашим товарам дорогу к персидскому или балканскому мужику. Если не можете давать нам выгодных заказов, потому что казна пуста, поищите денег в Англии. – Внешних займов и внешних рынков – вот чего требует торгово-промышленная буржуазия от правительства контрреволюции.

И мы наблюдаем, как монархия, бюрократия, помещики и капиталисты стремятся объединиться на боевой, хищнической, захватной, империалистической политике.

II. Самодержец в наймах у биржи

Дореволюционный империализм привел самодержавие к дальневосточной катастрофе и едва не стоил ему головы. В 1905 – 1906 гг. царскому правительству было не до внешней политики: приходилось обеими руками защищать свою разбойничью голову от ударов революции. Но в последние два года вопросы внешней политики выдвигаются в России на первое место, а острое соперничество европейских государств позволяет царизму на время снова активно вмешаться в политику капиталистического мира.