Перед историческим рубежом. Политическая хроника

В тупом переулке терроризма уверенно хозяйничает рука провокации. Но разве террор создал 9 января? Или октябрьскую стачку? Революция – не лабораторная, не химическая, не та, которая в кресло заделывается, а настоящая, подлинная, народная, уличная – держится не на динамите Воскресенских, а на борьбе масс. Но никакой Азеф не властен отклонить революционное движение масс от предопределенных историей путей или наложить на него печать своей подлости. Гапон, в конце концов, обернулся предателем, но 9 января и по сей день живет и действует, как великая революционная пружина в душе пролетариата. Массы рабочие – вот революция во плоти! А их нельзя ни развратить, ни подкупить. Их нельзя и задавить, не разрушая государства. Их можно только придавить – да и то временно.

Клеветники-Гучковы чувствуют это. И хоть прикидываются уверенными в завтрашнем дне, но в груди у них неугомонно скребется и мяукает черная кошка страшного предчувствия. «Ох, быть беде! Недолго продержится наш романовско-карповский порядок. Оживают массы, оттаивают. Занесут они снова над нами великую метлу. И та пролетарская метла во сто тысяч раз страшнее самой страшной динамитной бомбы».

«Правда» N 9, 14 (1) января 1910 г.

Л. Троцкий. ТЕРРОРИЗМ

(Перевод с немецкого)

Наши классовые враги имеют обыкновение жаловаться на наш терроризм. Не всегда ясно, что они под этим понимают. Они хотели бы собственно заклеймить именем терроризма все действия пролетариата, направленные против их интересов. Стачка в их глазах – главный метод терроризма. Угрозу стачкой, организацию стачечного пикета, экономический бойкот хозяина-живодера, моральный бойкот предателя из собственных рядов, – все это и многое другое они называют именем терроризма. Если, таким образом, понимать под терроризмом всякое действие, наводящее страх на врага или причиняющее ему ущерб, тогда, конечно, вся классовая борьба есть не что иное, как терроризм. Спрашивается только, имеют ли буржуазные политики право изливать на пролетарский терроризм потоки своего морального негодования, когда весь их государственный аппарат, с его законами, полицией и армией, есть не что иное, как аппарат капиталистического террора!

Однако, нужно сказать, что когда нас упрекают в терроризме, то этому слову стараются – хотя и не всегда продуманно – придать более узкое и непосредственное значение. Порча машин рабочими есть, например, терроризм в этом собственном смысле слова. Избиение предпринимателя, угроза поджечь фабрику или убить ее владельца, покушение на министра с револьвером в руках – все это террористические акты уже в подлинном смысле слова. Однако, кто имеет представление о сущности интернациональной социал-демократии, тот должен знать, что против такого рода терроризма, как метода борьбы, она всегда восставала самым непримиримым образом.

Почему?

Терроризировать угрозой стачки и действительно провести стачку могут только промышленные или сельскохозяйственные рабочие.

Общественное значение стачки находится в прямой зависимости, во-первых, от размеров предприятия или промышленной отрасли, на которую она распространяется, и, во-вторых, от организованности, дисциплины и боевой готовности участвующих в ней рабочих. Это относится столько же к экономической стачке, сколько и к политической. Она всегда остается методом борьбы, непосредственно вырастающим из производственной роли пролетариата в современном обществе.

Для своего развития капиталистический порядок нуждается в парламентской надстройке. А так как он не может загнать современный пролетариат в политическое гетто, то он должен раньше или позже допустить рабочих к участию в парламентаризме. В выборах находят свое выражение массовидность и степень политического развития пролетариата – свойства, определяемые опять-таки его социальной, т.-е. прежде всего производственной ролью.

Как в стачке, так и на выборах метод, цель и результат борьбы всегда находятся в зависимости от общественной роли и силы пролетариата как класса.

Провести стачку могут только рабочие. Поломать машины, поджечь фабрику или убить ее владельца могут и ремесленники, разоренные фабрикой, и крестьяне, которым она отравляет реку, и люмпен-пролетарии – с целью грабежа.

Только сознательный и организованный рабочий класс способен послать в стены парламента сильное представительство, стоящее на страже пролетарских интересов. Но для того, чтобы убить крупного чиновника, нет надобности иметь за собой организованную массу. Рецепты взрывчатых веществ доступны всем, и браунинг можно достать повсюду.

В первом случае – социальная борьба, методы и средства которой принудительно вытекают из природы господствующего общественного порядка; во втором случае – чисто механическое воздействие, всюду одинаковое, в Китае такое же, как и во Франции, очень яркое по своей внешней форме (убийство, взрыв и т. д.), но совершенно безвредное для социального строя.