Перед историческим рубежом. Политические силуэты

«Депутация была принята гр. Витте, – рассказывал Петр Александрович на суде. – При входе ее в кабинет министра, Витте поднялся из-за письменного стола, заваленного грудой бумаг, и, после обычных приветствий, принятых у культурных людей, попросил рабочих сесть».

С каким превосходным тактом излагал Злыднев суду этот эпизод. Он не назвал себя, как участника депутации, хотя всем было ясно, что переговоры вел именно он, – и это придало его повествованию особенно выразительную черту объективизма, к которому только чуть-чуть присоединялся моментами внутренний смешок. «После обычных приветствий, принятых у культурных людей», – эти с еле заметным смешком сказанные слова должны были дать понять судьям и публике, что гр. Витте пожал трем пролетариям руки, – и то, как это было сказано, делало до последней степени ясным даже для судей, что Петр Александрович, обуховский мастеровой, нимало не почувствовал себя польщенным и отлично понимал, какие такие деликатные обстоятельства времени толкнули гр. Витте на путь приветствий, принятых у культурных людей.

Графу изложили, в чем дело.

– Здесь, вероятно, какое-нибудь недоразумение… – быстро сказал Витте. – Как же это так, – арестовывать неизвестно за что!

Ему снова подтвердили факт.

– Странно… Я сейчас поговорю об этом с градоначальником и попрошу его сделать распоряжение об освобождении ваших товарищей.

Витте подошел к телефону и позвонил.

– Ваше превосходительство, ко мне явилась депутация от рабочих. Они заявляют, что полиция арестовала у Казанского собора трех их товарищей, отправившихся по постановлению Совета Депутатов распустить демонстрацию… Я не сомневаюсь в их искренности… Пожалуйста.

– Ваши товарищи сегодня же будут освобождены, – сказал Витте, обращаясь к депутации. – Это не больше, как недоразумение.

Но депутацию не легко было «обворожить» предупредительностью.

– Неужели можно назвать «недоразумением» и поведение полиции 17 и 18 октября, результатом которого был ряд ничем не вызванных убийств?

– Да, к несчастью такие случаи действительно были. Но они объясняются тем, что акт 17 октября произвел слишком резкую перемену в нашей жизни. Полиция наша недостаточно корректна, чтобы ее поведение соответствовало провозглашенным свободам, но со временем все это устроится. Она научится, привыкнет. Нельзя же все сразу! – сказал Витте.

После совета прекратить забастовку, со стороны графа, и после указания на необходимость всеобщего избирательного права, со стороны рабочих, депутация удалилась под заключительную фразу Витте: «Скажите рабочим, что я – их друг».

Арестованные были действительно немедленно освобождены.

Второе свидание гораздо ярче обнаружило и личность премьера и его роль. 17 и 18 октября, вследствие недоразумений со стороны «недостаточно корректной» полиции, было, как известно, убито несколько человек. Совет предполагал организовать похоронную манифестацию. Решено было через депутацию предупредить гр. Витте о мирных целях манифестации, как и о том, что Совет берет на себя полную ответственность за сохранение порядка.

"Хотя, по заявлению швейцара, гр. Витте был очень занят, – рассказывал Злыднев, – и только что отказал в приеме каким-то двум генералам, но депутация была принята министром.

– Здравствуйте. Вы от Совета Рабочих Депутатов? Я вас помню, вы были у меня два дня тому назад?

Депутация изложила цель посещения.

– Я лично ничего не имею против вашего желания, – сказал, подумав, Витте. – Такие процессии допускаются на Западе, и я этому сам сочувствую, но это – не в моем ведении. Я вам советую обратиться к Дмитрию Федоровичу Трепову, так как город находится под его охраной.

– Мы не можем обращаться к Трепову, – на это у нас нет полномочий.

– Жаль…

Депутация предложила самому графу поговорить с Треповым по телефону. Витте мялся.

– Пожалуй, поговорю. А все же вам лучше бы отправиться к нему лично.

Витте подошел к телефону.

– Дмитрий Федорович, вы?.. Здравствуйте. У меня здесь депутация от рабочих… Ожидают порядочного скопления народа… Не давая вам никаких указаний, я желал бы, чтобы это обошлось без крови… Что такое? Хорошо. До свиданья.

– Я вам предлагаю обратиться к градоначальнику, господа, – сказал Витте депутации…

Звонок телефона прервал разговор…

– Ну, слава богу, подписана амнистия, поздравляю вас, господа, – сказал Витте, отходя от телефона и обращаясь к депутации.

– Полная или частичная амнистия, граф?

– Амнистия дана с соблюдением благоразумия, но все же достаточно обширная.

Витте быстро написал несколько слов и передал письмо депутации: «оно вам может пригодиться».

– Мы возьмем ваше письмо, но оставляем за собой свободу действий. Мы не уверены в том, что нам придется им воспользоваться.

– Ну, конечно, конечно, я ничего не имею против этого…

Исполнительный комитет, – так закончил Злыднев свой рассказ, – выслушав доклад депутации о результатах поездки, решил к градоначальнику не обращаться. Взятое у Витте письмо было немедленно ему возвращено. Этим и ограничились сношения представителей пролетариата с гр. Витте".