Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии

Определив принадлежность человека к одной из классических групп крови мы могли только исключить его из числа подозреваемых. Или же полученные результаты побуждали нас искать дополнительные доказательства того, что подозреваемый совершил преступление. Доказать вину однозначно было невозможно, поскольку у многих людей группы крови совпадают. Поэтому данный метод не является столь же убедительным и неоспоримым, как появившийся позже анализ ДНК. Но до открытия ДНК-дактилоскопии и первого обвинительного приговора серийному убийце, вынесенного в Великобритании на основе анализа генетического материала, оставался еще целый год. В случае с Софи Унделох нам пришлось довольствоваться тем, что было доступно в то время.

Через два дня звонит судмедэксперт. Он сообщает о результатах проведенного им исследования мазков. «Спермоноситель», как он его называет, выделил вместе со спермой еще и вещества крови. У него группа крови А, у жертвы – 0. Проходит еще несколько дней, пока удается определить и подгруппы образца крови: «спермоноситель» имеет комбинацию A, GM 1−, 2−, 4+, 10+, InV 1− и PGM a1 a3. Подгруппы GM, InV и PGM, также обнаруженные в эякуляте, являются антителами, которые образуются в крови человека и позвоночных животных в виде белков в ответ на определенные вещества и находятся на службе иммунной системы. То, что «спермоноситель» является преступником, для нас, сотрудников отдела убийств, не подлежит сомнению.

На вопрос о том, кто мог оставить мокрое пятно в коридоре, также можно ответить на основании результатов исследований. Это и вправду оказалось кровавым содержимым желудка жертвы. Для реконструкции хода преступления – важное утверждение. Пятно доказывает, что все действительно началось в коридоре.

Похоже, это уже неписаный закон, что за хорошими новостями очень скоро следуют плохие. Как сообщает эксперт, ни один из исследованных образцов крови, взятых у родственников или жителей дома, не соответствует характеристикам «спермоносителя». Значит, нужно расширить круг подозреваемых? Или преступник в кои-то веки не вписывается в среднестатистический портрет молодых людей, которые убивают женщин старше 60 лет? Неужели на этот раз я не могу положиться на профиль преступника, чтобы дать следствию четкое направление? Это было бы горьким разочарованием. Чувствую, у нас с коллегами впереди еще много работы.

Я внимательно изучаю документы. Тобиас Лемке, муж внучки погибшей женщины, единственный, кто имеет почти идентичные значения со «спермоносителем», то есть с убийцей. Есть отличие только в значении In V. У него оно положительное, а у преступника – отрицательное. Другими словами, у Тобиаса Лемке в крови присутствует признак, которого нет у человека, убившего Софи Унделох.

Мой коллега, назначенный старшим делопроизводителем по этому делу, связывается с экспертом. Он излагает ему наши смутные подозрения относительно Тобиаса Лемке: отсутствие алиби, убийство 10-летней давности, ссора с женой, близость к жертве. Но на эксперта это не производит впечатления. Он еще раз подтверждает результат проведенного анализа. «Что есть, то есть», – говорит он. У Лемке и преступника разные характеристики группы крови. Поэтому Лемке как преступник исключается однозначно. Отрезвляющий ответ. Я чувствую себя так, будто выезжаю на автостраду и у меня внезапно заканчивается бензин. Наше расследование движется медленно, хотя оно только-только стало набирать обороты. Оглядываясь назад, я лишь улыбаюсь нашему рвению. Было бы слишком просто, если бы среди 10 образцов крови оказались и образцы крови преступника. Наша, криминалистов, повседневная жизнь была бы намного спокойнее.

Итак, начинается то, что мы называем «работать на износ», кошмар каждого следователя.

Расследование заходит в тупик, мы вынуждены заново проводить мероприятия по поимке неизвестного преступника. Почти все, что нам известно, приходится обнулить.

Перезапуск, все предыдущие данные удаляются. Мы снова задаем вопросы. Некоторые звучат уже совсем не так, как в начале расследования: действительно ли преступник должен был знать свою жертву? Мог ли он ошибиться домом и убить случайно? Но тогда почему Софи Унделох впустила его в квартиру? Может быть, есть еще какой-то родственник, которого мы упустили из виду? Или преступник был так называемым коммивояжером, который вечерами ходит по квартирам в надежде продать кому-нибудь подписку на газету? Но кто будет делать это в столь поздний час накануне Рождества?