Перед наступлением

— Это что? Замечание командиру?! Идите!..

Настроение было испорчено. И правда, зачем он отпустил эти баки? От нечего делать, когда в резерве находился. Но теперь не сбреет принципиально. И наведет порядок во взводе, чтобы младшие не смели указывать старшим.

…Когда вошел в просторную землянку начальника разведки, там уже было несколько офицеров. За столом над картой склонился генерал Ребров.

Пиунов доложил о своем прибытии. Генерал Ребров скользнул по нему усталым взглядом и опять уставился в карту. Вроде ни к кому не обращаясь, произнес:

— Офицер как офицер, а лицо испохабил…

Пиунову показалось, что под ним загорелась земля. Чувство неловкости, стыда перемешивалось с чувством возмущения. Хотелось выкрикнуть: «Какое вам дело до моего лица?! Уставом не запрещается…»

Но тут же снова прозвучал голос генерала:

— Сделайте, прошу вас, лейтенант, одолжение старику. Приведите себя в божеский вид…

Пиунов пробкой вылетел из землянки и опять наткнулся на Кудрина. Разведчик сидел на стволе сваленного дерева и кисточкой разводил в пластмассовом стаканчике мыло. На коленях у него лежали бритва и зеркальце.

— Товарищ лейтенант, пожалуйста… — обратился он к своему командиру.

Пиунову показалось, что глаза разведчика смеются. Скрывая смущение, лейтенант взял бритву…

В ту же ночь взвод Пиунова ушел во вражеский тыл за «языком». И случилось так, что, если бы не Павел Кудрин, не вернуться бы тогда командиру взвода из разведки. Прямо в упор в голову ему прицелился из пистолета фашистский офицер. И на какую-то долю секунды Кудрин успел опередить его — из ракетницы выстрелил в лицо офицеру…

«Да-а… Кудрин, Кудрин», — тяжело вздохнул капитан Пиунов, отрываясь от воспоминаний.

Солнце поднялось выше, и на поляне становилось жарко. Капитан встал, оттянул свою палатку глубже в тень, ближе к шалашу, возле которого сидели разведчики, и опять улегся. Теперь ему стало слышно, что разведчики изредка перекидываются короткими, скупыми фразами. И каждая фраза полна глубокого смысла.

— Нэ вэрю, чтобы нэмэц провел Кудрина! — взволнованно говорил Бакянц, щупленький солдат-чернушка, и вопросительно смотрел на товарищей своими большими темными глазами. — Нэ вэрю. Помнишь, Нэстэров…

Но Пиунов не расслышал, что должен был помнить Нестеров. Лес вдруг наполнился гулом моторов. В небе, над поляной, пронеслись, возвращаясь с задания, краснозвездные штурмовики. Пиунов успел заметить, что крыло одного Ила, шедшего в середине строя, просвечивалось. «Снарядом продырявило», — подумал Пиунов. И почему-то вспомнился полевой госпиталь. Над ним, наверное, пролетят самолеты. Перед глазами встала Сима Березина светлая, смеющаяся… Пиунов глубоко вздохнул: «А на письмо не отвечает…»

Стих гул штурмовиков, и стало слышно, что в шалаше звенит телефон.

— «Полюс» слушает! — отозвался телефонист. — Есть, двадцать второго к хозяину!

Пиунов вскочил на ноги и, не дожидаясь, пока телефонист передаст ему приказание, направился в глубь леса, где виднелись землянки штаба дивизии. Он знал: вызывает генерал Ребров.

— Товарищ капитан! — Знакомый голос оторвал Пиунова от его мыслей. Он повернул голову и на лесной тропинке увидел… Симу Березину.

— Вы?.. — прошептал Пиунов вдруг побелевшими губами и нетвердо шагнул навстречу девушке. — Вы решились?.. Сима-а… Я знал, что поверите мне…

Каждая клетка тела зазвенела в нем от внезапно нахлынувшего счастья, от буйной человеческой радости. Мгновения растерянности прошли, и Пиунов, с засветившимся лицом, с повлажневшими глазами, не чуя под собой ног, кинулся к Симе.

— Симочка! Я же умру от счастья! Здравствуйте!..

Сима стояла перед ним красивая и… непонятная. Безучастно глядела она на Пиунова своими серо-голубыми глазами, над которыми взметнулись крутые, чуть надломленные посредине брови. Круглое лицо с загорелой матовой кожей, тонкий, чуть вздернутый нос, упругие губы… Из-под пилотки падали на круглые плечи светлые пушистые волосы. Гимнастерка, туго затянутая солдатским ремнем, короткая синяя юбка, кирзовые сапоги на ногах. Вся ее фигура, удивительно легкая, весь ее вид — гордый и простой, печаль в ее глазах — все будто сказало капитану: «Остановись».

— Сима… — прошептал Пиунов. — Вы не рады встрече со мной?..

Сима вздохнула.

— Кудрин не вернулся… — не то спрашивая, не то утверждая, тихо произнесла она, устремив взгляд мимо Пиунова. — Мне уже сказали…

3

Что же случилось с Павлом Кудриным и его разведчиками?

В тыл противника проникли они ночью по топкому болоту. Для Павла Кудрина это были знакомые места. Не один раз зимой бродил он здесь на лыжах с двустволкой в руках. Случалось, снег перестанет идти с вечера, и к утру по пороше — замысловатые строчки звериных следов. Среди облепленных снегом кустов — следы рябчика. Местами зеленеют из-под снега веточки брусники: это рябчики добывали себе пищу. В стороне, точно вышитые бисером, дорожки, оставленные лесной мышью. Тут же петляет свежий заячий след.

Павел — опытный охотник, и разобраться в звериных следах для него не сложно…