Перед падением

– Вообще-то мы вроде бы просто дурачились, – продолжает Билл. – Представь – час ночи, мужики сидят в баре, пьют и выпендриваются друг перед другом. И тут Нэймор вдруг говорит – выбери кого-нибудь. Назови конкретное имя человека, чьи телефонные разговоры ты хочешь прослушивать. Я и говорю – «Обама». Нэймор отвечает: «Белый дом – это штука особая. Тут я пас. Выбери кого-нибудь другого – рангом пониже». Тогда я говорю – Келлерман. Ты этого говнюка знаешь – он работает на Си-эн-эн. А Нэймор мне: «Договорились. Считай, что дело сделано».

Дэвид обнаружил, что сидит в кресле, хотя не помнил момент, когда отошел от окна. По взгляду Кристы стало понятно – продолжение будет еще хуже.

– Билл, – сказал Дэвид, покачав головой и подняв руки так, словно пытался защититься от удара, – остановись. Я не хочу это слушать. Тебе нужно поговорить с юристом.

– Вот и я о том же, – вставила Криста.

Каннингем взмахом руки дал понять, что намерен продолжить свой рассказ.

– Но я же ничего такого не сделал, – заявил он. – Я только назвал имя. Ну и что из того? Два мужика напились в баре – мало ли кто что сказал? В общем, я отправился домой и про все это забыл. А через неделю Нэймор заявился ко мне на работу и сказал, что хочет мне кое-что показать. Мы зашли в мой кабинет. Он достал какой-то диск и сунул его в мой компьютер. А на нем, представьте, звуковые файлы. Голос этого самого Келлермана, ясно? Слышно, как он разговаривает по телефону со своей мамашей, звонит в прачечную. И еще отдает указания своему продюсеру насчет того, какие куски надо вырезать из какого-то репортажа, чтобы он прозвучал совершенно иначе.

Дэвид почувствовал, что у него начинает кружиться голова.

– Так вот, значит, каким образом ты…

– Ну да, черт возьми, – кивнул Билл. – Мы нашли оригинальную запись и сравнили с той, что пошла в эфир. Тебе, помнится, все это понравилось.

Дэвид снова встал. Руки его сжались в кулаки.

– Я думал, это было журналистское расследование, – глухо пробормотал он. – А не…

Каннингем расхохотался, откинув назад голову, – он явно в восторге от собственной изобретательности.

– Заткнись, – сказал Дэвид и, обойдя стол, направился к двери.

– Эй, ты куда? – удивился Билл.

– Не хочу больше слышать от тебя ни одного слова! – прорычал Дэвид на ходу. – И от тебя тоже, – бросил он Кристе, выходя из кабинета в приемную.

Лидия, сидевшая за столом, подняла на него глаза и сообщила:

– У меня Селлерс на второй линии.

Уайтхед не стал останавливаться и замедлять шаг и не оглянулся. Он двинулся вперед по коридору мимо бесчисленных дверей, чувствуя, как по бокам струится пот. Хотя он и не дослушал рассказ Канненгема, но понимал, чувствовал всем существом: то, что случилось, вполне могло означать конец Эй-эл-си ньюс.

– Валите отсюда! – рявкнул он группе сотрудников в рубашках с короткими рукавами, преградившим ему путь. Те отскочили в стороны, словно испуганные кролики.

Мозг Дэвида лихорадочно работал. Дойдя до лифта, Уайтхед нажал на кнопку вызова. Затем, не дожидаясь прибытия кабины, пинком распахнул дверь на лестницу и спустился на этаж ниже. В конференц-зале он увидел Либлинга, который сидел за столом с шестнадцатью другими юристами.

– Вон, – коротко сказал Дэвид. – Все вон отсюда.

Люди, в своих одинаковых костюмах похожие друг на друга, словно близнецы, бросились к выходу и, устроив давку в дверях, покинули помещение.

За столом остался сидеть только Дон Либлинг, пятидесятипятилетний штатный юрисконсульт компании, один из столпов «Эй-эл-си ньюс».

– Господи боже, Уайтхед, – произнес он. – Что стряслось?

Дэвид прошелся взад-вперед по конференц-залу.

– Каннингем, – коротко бросил он.

– Черт, – помрачнел Либлинг. – И что этот ублюдок натворил на сей раз?

– Я выслушал только часть его признаний. И прервал его, чтобы меня потом не обвинили в соучастии.

Либлинг нахмурился еще больше:

– Успокойте меня. Скажите, что речь не идет о мертвой проститутке в номере какого-нибудь отеля.

– Это было бы еще полбеды. По сравнению с тем, что случилось, мертвая проститутка – цветочки.

Подняв голову, Дэвид увидел самолет, пролетавший высоко в небе над Эмпайр-стейт-билдинг, и ощутил сильнейшее желание оказаться на его борту и улететь куда угодно, лишь бы подальше. Проводив самолет взглядом, Уайтхед опустился в кожаное кресло и провел рукой по волосам.

– Этот кретин поставил на прослушку телефон Келлермана и какого-то конгрессмена. А может, и кого-нибудь еще. Я ушел в тот момент, когда он, как мне показалось, собрался огласить весь список.

Либлинг ослабил узел галстука.

– Когда вы говорите, что он «поставил на прослушку телефон Келлермана», то имеете в виду…

– У него есть знакомый. Этот тип, как я понял, работает консультантом в разведке. Как-то раз он сказал Каннингему, что может обеспечить ему доступ к чьим угодно телефонным разговорам и электронной почте.

– Боже!

Дэвид откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

– Вы должны с ним поговорить, – сказал он.

Либлинг кивнул и тихо произнес:

– Ему следует обратиться к личному юристу. Кажется, Билл пользуется услугами Франкена. Я ему позвоню.