Перед падением

Несколько секунд он не слышит ничего, кроме плеска волн, и уже начинает думать, что принял за плач гомон чаек где-то вдалеке. Но затем порыв ветра приносит откуда-то детский голос:

– Помогите!

Судя по звуку, ребенок находится совсем рядом. Скотт принимается изо всех сил грести в ту сторону, откуда послышался крик. Он больше не один и должен думать не только о собственном выживании. Теперь на нем лежит ответственность за чужую жизнь. Он вспоминает о своей сестре, которая в шестнадцать лет утонула в озере Мичиган, и плывет на голос.

Ребенка Скотт обнаруживает всего метрах в десяти от себя. Это мальчик. Он сидит на плавающей подушке от самолетного кресла. На вид ему не больше четырех лет.

– Эй, – кричит Скотт и, подплыв к ребенку, трогает его за плечо. – Привет, дорогой. Я здесь. Я тебя нашел.

Голос его дрожит, и он с удивлением понимает, что плачет.

Подушка вполне может служить плавсредством, но она рассчитана на взрослого человека. Поэтому Скотт тратит немало усилий, пытаясь при помощи привязного ремня пристегнуть мальчика к подушке таким образом, чтобы он с нее не соскользнул. Возясь с ремнем, Скотт чувствует, как ребенок дрожит от холода.

– Меня стошнило, – жалуется мальчик.

Скотт осторожно вытирает ему рот рукой.

– Это ничего. С тобой все в порядке. Тебя просто немного укачало. Морская болезнь.

– Где мы? – спрашивает ребенок.

– В океане. Произошла авиакатастрофа, и мы попали в океан. Но я доплыву до берега.

– Не бросайте меня, – просит мальчик, и в его голосе слышится страх.

– Нет-нет, конечно, нет. Я тебя не брошу, мы поплывем вместе. Нам надо только постараться, чтобы не упустить подушку. Ты будешь сидеть верхом на ней, а я стану тебя буксировать. Как тебе такой план?

Мальчик кивает, и Скотт принимается за дело. Ему приходится нелегко – действовать можно только одной рукой. Все же через некоторое время ему удается соорудить из привязного ремня нечто вроде упряжи и надеть ее на ребенка. Затем он осматривает результаты своей работы. Подушка от кресла прикреплена к мальчику довольно надежно, но Скотт не вполне удовлетворен. Тем не менее импровизированное плавсредство все же способно держать ребенка на поверхности воды, а малыш в состоянии удерживаться на нем.

– Ладно, – говорит Скотт. – Теперь держись покрепче, а я потащу тебя к берегу. Кстати, ты умеешь плавать?

Мальчик кивает.

– Это хорошо. Если ты соскользнешь с подушки, то должен молотить ногами по воде и грести руками изо всех сил, ладно?

– Как ветряная мельница?

– Верно. Греби изо всех сил руками и дрыгай ногами, как тебя учила мама.

– Меня учил папа.

– Ну конечно. Греби, как учил папа.

Мальчик снова кивает, но в его глазах заметен страх.

– Ты знаешь, что такое герой? – спрашивает Скотт.

– Это тот, кто сражается с плохими парнями, – отвечает ребенок.

– Правильно. Герой сражается с плохими парнями. И он никогда не сдается, верно?

– Да.

– Ну так вот, мне нужно, чтобы бы ты вел себя как герой, ясно? Представь, что волны – это плохие парни и мы должны сквозь них проплыть. И ни в коем случае не должны сдаваться. Я буду плыть до тех пор, пока мы не доберемся до берега, понятно?

Ребенок опять кивает. Поморщившись, Скотт просовывает левую руку в постромки. Плечо теперь отчаянно болит. Каждый раз, когда их с мальчиком приподнимает волна, Скотт все сильнее ощущает, что полностью дезориентирован и не знает, в какую сторону плыть.

– Ну ладно, – говорит он. – Пора браться за дело.

Закрыв глаза, он снова пытается определить направление движения.

«Позади, – думает он. – Берег позади тебя».

Развернувшись, Скотт начинает грести. В этот момент сквозь туман проглядывает луна. Над головой Скотта на какое-то время появляется участок чистого неба. Он лихорадочно пытается отыскать взглядом знакомые созвездия. Брешь в пелене тумана быстро затягивается, но Скотт все же успевает заметить Андромеду, а затем разглядеть ковш Большой Медведицы и Полярную звезду.

«Все наоборот», – понимает он и ощущает приступ головокружения.

Затем на него наваливается тошнота. Если бы из-за тумана не выглянула луна, они с мальчиком поплыли бы прямо в открытый океан, с каждым гребком отдаляясь от Восточного побережья США, и через некоторое время, выбившись из сил, бесследно пропали в волнах.

– План меняется, – произносит Скотт, обращаясь к мальчику и изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. – Мы поплывем в другую сторону.

– Ладно.

Скотт, гребя ногами, располагается в правильном направлении, так, чтобы плыть на запад. Самая большая дистанция, которую он когда-либо преодолевал вплавь, составляла пятнадцать миль. Но тогда ему было девятнадцать лет, он много тренировался, да и плыть пришлось в озере, не имевшем никаких течений. К тому же обе его руки действовали нормально. Теперь же стояла ночь, вода становилась все холоднее, и было ясно, что ему так или иначе придется бороться с океанским течением, неумолимо сносящим их в сторону.

«Если я выживу, – думает Скотт, – обязательно пошлю вдове Джека Лаланна корзину фруктов».