Перед падением

Как объяснялось в статье – Мелоди, впрочем, об этом уже было известно, – в 19-й главе Книги Чисел написано: «Вот устав закона, который заповедал Господь, говоря: скажи сынам Израилевым, пусть приведут тебе рыжую телицу без порока, у которой нет недостатка и на которой не было ярма». При этом жертвенное животное не должно было использоваться для каких-либо домашних работ. История с рыжей телицей была примером того, что у иудеев называется хок – библейский закон, не поддающийся пониманию, но соблюдаемый просто ради служения Творцу.

Журнал «Экономист» опубликовал этот материал не по причине его большого религиозного значения, а потому, что он в очередной раз привлек внимание к вопросу о территориальной принадлежности Храмовой горы.

Прочитав статью, Джеймс вырвал ее из журнала, аккуратно сложил страницы и попросил проходящего мимо официанта выбросить их в мусорную корзину. Он не хотел, чтобы мать, прихватив журнал с собой, обнаружила в нем статью и использовала ее для создания еще одного «пунктика». В последний раз она примерно при таких же обстоятельствах на девять лет погрузилась в пучину сайентологии. В течение всего этого времени Дарла без конца упрекала Джеймса в том, что он психологически подавляет ее, и в конце концов прервала с ним всякое общение. Джеймса это не слишком опечалило, хотя, конечно, он переживал за мать. Когда Дарла спустя годы вынырнула на поверхность, она повела себя так, словно ничего не случилось. Когда Джеймс пытался выяснить, что произошло и продолжает ли она контактировать с сайентологами, она всякий раз отвечала: «Эти глупцы думают, что они знают все на свете. Но, как говорит нам Тао Те Чинг, «“познание других – путь к мудрости, а познание себя – путь к просветлению”».

Джеймс посмотрел вслед официанту, удаляющемуся в сторону кухни, и испытал желание пойти за ним и удостовериться, что он действительно выбросил журнальные страницы в урну. Он пожалел, что не попросил молодого человека спрятать их понадежнее. Затем стал ругать себя за то, что не разорвал их на мелкие кусочки, но в итоге подавил внезапно возникший порыв. Джеймс знал, что подобным эмоциям лучше не поддаваться. Этот опыт достался ему дорогой ценой. Он успокоил себя тем, что достиг главной цели – статья была удалена из журнала и оказалась в месте, недосягаемом для его матери.

Это было сделано очень вовремя, потому что как раз в этот момент его мать подкатила к ресторану на скутере «вентура-4 мобилити», разумеется, ярко-красного цвета, с Т-образным рулем. Поставив машину на слегка перекошенную подножку, Дарла приветственно помахала сыну рукой. Когда она приблизилась к его столику, Джеймс встал. Остальные посетителя ресторана зашевелились, раздвигая в стороны стулья, чтобы дать ей пройти. Дарлу никак нельзя назвать толстой – она весила всего 90 фунтов. Инвалидом она тоже не была, двигалась легко и свободно. Однако всем своим видом она сразу же недвусмысленно дала понять окружающим, что ресторан почтила своим присутствием королева.

– Привет, дорогой, – сказала она, опускаясь на стул, предупредительно пододвинутый ей Джеймсом. – Что будем пить?

– Я пью «Мимозу». Заказать тебе?

– Да, пожалуйста.

Джеймс махнул рукой, подзывая официанта. Дарла развернула салфетку и положила ее себе на колени.

– Ну а теперь скажи мне, что я прекрасно выгляжу.

– Это в самом деле так, – улыбнулся Мелоди. – Ты выглядишь просто великолепно.

Он говорил с матерью особым, не свойственным ему обычно покровительственным тоном – так взрослые люди разговаривают с детьми, имеющими задержку в развитии. Матери это нравилось – при условии, что Джеймс не перегибал палку.

– Ты тоже неплохо смотришься, – заметила Дарла. – Мне нравятся твои усы.

Джеймс потрогал верхнюю губу – он только сейчас понял, что мать впервые видит его с тех пор, как он решил поэкспериментировать со своим лицом.

– Немного напоминаю Эррола Флинна, верно?

– Жаль только, что они у тебя такие седые. Может, их слегка подкрасить в черный цвет?

– А мне кажется, седые усы придают моей внешности солидность и утонченность, – возразил Джеймс.

Официант поставил перед его матерью бокал с коктейлем.

– Спасибо, – поблагодарила его Дарла. – Пожалуйста, держите наготове еще один – я ужасно хочу пить.

– Да, мэм, – ответил официант и удалился.

С годами британский акцент Дарлы трансформировался в нечто искусственное, наигранное. Джеймс не раз это отмечал. Однако во внешности и манерах его матери было нечто такое, благодаря чему ее речь звучала вполне аристократически. «Да, мы говорим именно так, дорогой».

– Я изучил меню, в том числе фирменные блюда, – сказал Джеймс. – Говорят, здесь божественно готовят телятину.

– Очень хорошо, – улыбнулась Дарла.

Она всегда любила поесть. «Я сенсуалистка», – часто говорила Дарла. Когда ей было двадцать пять, это звучало интригующе, но в семьдесят такая фраза казалась по меньшей мере неуместной.

– Ты слышал про рыжую телицу? – спросила Дарла, когда заказ был сделан.