Перед падением

Иногда его узнают в метро или на улице. Для случайных прохожих он не просто известная личность, а нечто большее. «Надо же, это вы. Вы спасли того мальчика. Я слышал, тебе пришлось вступить в схватку с акулой, брат. Это правда?» На улице к нему относятся не как к особе королевской крови или кинозвезде, а скорее как к своему соседу, которому невероятно повезло. Потому что он, собственно говоря, ничего особенного не сделал – просто плыл. Скотт один из них, обыкновенный человек с улицы, который совершил доброе дело. Поэтому, узнавая его, люди подходят к нему с улыбкой. Они пожимают ему руку, фотографируются с ним на память. Он выжил в авиакатастрофе и спас ребенка. Прикоснуться к нему – это вроде доброй приметы, все равно что потрогать счастливую монетку или кроличью лапку. Совершив невозможное, он доказал, что невозможного не существует. Как же после этого не прикоснуться к нему на счастье?

Скотт улыбается этим людям и старается быть с ними дружелюбным. Разговоры с ними – совсем не то, что предполагаемые беседы с журналистами. И все же ему приходится сдерживать себя. Он боится нагрубить кому-нибудь из них, так как чувствует – даже эти люди в глубине души ждут, что он окажется каким-то особенным. Им просто необходимо, чтобы в их жизни иногда происходило необычное, из ряда вон выходящее. Скотт понимает это и потому пожимает руки незнакомым мужчинам и обнимается с незнакомыми женщинами, но при этом просит не фотографировать его. Большинство из них относится к этой его просьбе с пониманием.

– Пусть этот эпизод останется между нами, – говорит Скотт. – Тогда он лучше запомнится нам обоим.

Многим людям нравится идея, что в эпоху, когда СМИ готовы растиражировать все на свете, у них в жизни будет уникальный эпизод, который сохранится только в их памяти. Впрочем, не все ведут себя тактично. Некоторые фотографируют Скотта совершенно беспардонно, не спрашивая его согласия. Есть и такие, кто искренне расстраивается, когда он отказывается позировать вместе с ними. На Вашингтон-Сквер-Парк одна старушка в подобной ситуации называет его ублюдком. Скотт в ответ кротко кивает и говорит, что она совершенно права. И слышат в ответ: «Пошел в задницу».

Если обычные люди признали тебя героем, ты теряешь право на одиночество и частную жизнь. Перестаешь быть обыкновенным человеком, выиграв в лотерее судьбы, и превращаешься в некое полубожество, символ удачи. Поэтому твои собственные желания уже не имеют какого-либо значения. Ты просто обязан играть отведенную тебе роль.

На третий день Скотт перестает выходить на улицу. Он живет на третьем этаже дома Лейлы, в гостевых апартаментах. Их интерьер выдержан в белых тонах – пол, стены, потолок и мебель. Скотт чувствует себя очень странно, просыпаясь в чужой комнате, на незнакомой кровати. Даже кофейные зерна, которые он засыпает в кофеварку, кажутся ему не такими, что хранятся на кухне у него дома. Ему непривычно даже прикосновение к жесткой махровой поверхности банных полотенец, которые он достает из шкафчика в огромной ванной комнате. Бар в гостиной полон дорогого шотландского виски и русской водки. Он изготовлен из вишневого дерева полвека назад. В первый вечер Скотт долго разглядывал его содержимое с видом человека, который, находясь в угнетенном состоянии духа, изучает содержимое оружейного шкафа. Как много на свете способов покончить с собой! В конце концов, закрыв бар, он накинул на него одеяло, передвинул стоящий рядом стул в другое место и больше не подходил и даже не смотрел в ту сторону.

Жена Киплинга – кажется, ее звали Сара – лежит на цинковом столе где-то в морге. И красавица-стюардесса, Эмма Лайтнер, тоже. Несколько раз в день Скотт просматривает список погибших. Дэвид Уайтхед, Маргарет Уайтхед, Рэйчел Уайтхед…

Скотту казалось, что он уже мысленно свыкся с тем, что случилось. Но когда стало известно, что удалось обнаружить тела, эта новость снова выбила его из колеи. Они были мертвы – все, кто находился на борту, кроме него самого и мальчика. Скотт вроде бы и раньше понимал, что других выживших быть не могло. Но только увидев репортаж по телевизору, в котором говорилось, что первые тела погибших в авиакатастрофе найдены, он окончательно поверил: другого исхода ждать не приходится.

Где-то в океане все еще оставались: трое членов семьи Уайтхед – мать, отец и сестра маленького Джей-Джея, пилоты Чарли Буш и Джеймс Мелоди, а также Бен Киплинг и охранник Уайтхедов. Все они были под водой, в темных морских глубинах.