Перед потопом

— Хорошо, я обещаю. А теперь мне надо доделывать крышу.

Керин, напевая, пошла к дому с пустым кувшином в руке.

* * *

— Согласно гласу Божьему, — объявил Ной в тот же вечер, — Ковчег подплывет к вершине Арарата. Произойдет это не раньше семнадцатого дня седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.

— А что мы будем делать? — спросил Иафет.

— Мы будем постепенно вылезать, дорогой, — хихикнула Мерибол.

— И окажемся на вершине Арарата, — добавил Хам. — Мама, ты сможешь спуститься с горы, высотой семнадцать тысяч футов?

— Даже не знаю, дорогой. В последнее время мне както не приходилось лазать по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.

Ной дернул себя за бороду.

— Возможно, я не все понял насчет Арарата, — с неохотой признал он.

— Будем надеяться, дорогой, — улыбнулась мужу Ханна.

* * *

Хам вошел в комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила: «Что тебе нужно?»

— Я не задержу тебя. И не сердись, во всяком случае до того, как я начну.

— Начнешь что?

— Говорить то, что хочу сказать.

— О, значит мы опять разговариваем друг с другом? — спросила Айша. Как приятно. Впервые за столько месяцев.

— Возможно, больше нам говорить не придется. Или я выбрал неудачный момент? Ты, я вижу, собираешь вещи, — Хам прошел к туалетному столику, сел перед ним, взял деревянный гребень. — Я сам вырезал его для тебя. Ты помнишь? Получилось неплохо.

Айша вырвала гребень из его руки.

— Пожалуйста, не мути воду. И не пора ли тебе начать собираться? Вечером мы должны войти в Ковчег.

— Выто войдете. А я — нет.

Она резко повернулась к Хаму.

— Что ты хочешь этим сказать? — Айша положила гребень на туалетный столик.

Хам встал.

— Присядь и расчеши волосы. Если не захочешь меня выслушать, все равно не потеряешь время даром, — он протянул гребень Айше, та села. — Раньше мне нравилось наблюдать, как ты расчесываешь волосы, смотреть на твое серьезное, отрешенное лицо, следить за плавными движениями рук. Но теперь все изменилось. Ты одна, я один и… О чем ты спрашивала меня? О, насчет того, собрал ли я вещи. Спешить с этим нет нужды. Видишь ли, я не собираюсь в Ковчег.

— Ты что, не веришь в Потоп? Конечно, не веришь.

— Иногда верю, иногда — нет. Но я не верю в то, что имею право на спасение. Я не могу не спросить себя: «Почему Хам?» Я понимаю, почему Яхве выбрал отца и мать, Сима и Керин. Они хорошие люди. Я не уверен насчет Иафета и Мерибол. Они счастливы, и мен кажется, что трудно найти лучшее время для смерти. С другой стороны, они — милые дети и никому не причинили вреда. Все ясно мне и с Айшей. Разве можно уничтожать истинную красоту? Но когда я думаю о Хаме, меня гложут сомнения. И мне кажется, что нелепо выделять четырех мужчин и четырех женщин из всего человечества, доказывать, что они лучше всех остальных. На Земле есть плохие люди, смею сказать, я один из них, но только не дети, только не младенцы. Я не могу поверить в такого Бога.

— Значит, ты хочешь рискнуть?

— Да… Айша, я хочу, чтобы ты пошла со мной.

— Сейчас?

— Да.

— Почему?

Хам говорил медленно, словно рассуждал вслух.

— Я никогда не решился бы попросить тебя. Но когда ты воскликнула: «Да утонуть бы нам всем и покончить с этим!» — я понял, что ты так же несчастна, как и я, и значит, у нас есть шанс начать все сначала. Мы используем этот шанс, если уйдем вместе. Другими словами, — продолжил он более уверенно, — я не хочу целый год жить с тобой в этом чертовом Ковчеге и наблюдать за Иафетом и Мерибол, зная, что люблю тебя в сто раз больше, чем он — свою жену, но не имея мужества первым шагнуть тебе навстречу.

Рука Айши с деревянным гребнем застыла в воздухе. В наступившей тишине она вновь начала расчесывать волосы, затем попросила: «Встань так, чтобы я могла тебя видеть».

Хам подошел к ней, встал сзади и чуть сбоку. Они смотрели на свои отражения в зеркале.

— Так ты стоял и раньше, когда тебе нравилось наблюдать, как я расчесываю волосы?

— Да.

— Мне кажется, ты никогда не говорил мне об этом.

— Я думал, ты знала.

— И напрасно. Не надо гадать, что я знаю, а чего — нет.

— Теперь ты знаешь.

— Да. И всетаки я считаю, что мы вместе должны войти в Ковчег. На всякий случай. Ты не возражаешь?

— Теперь нет.

— Возможно, — Айша улыбнулась, — Иафет и Мерибол смогут подсказать нам, как стать счастливыми.

— Мы обойдемся без них. У меня очень хорошая память.

— У меня тоже. О, у меня тоже.

— Айша!

— Когда все закончится, я обещаю тебе, что мы уйдем вдвоем, далекодалеко, и у нас будет настоящая семья.

— Спасибо тебе, любимая моя.

— Мужество возвращается к тебя?

— Да, — кивнул хам.

Она повернулась к мужу.

— Докажи мне.

* * *

Под безоблачным небом они вошли в Ковчег, накормили животных и собрались в жилой комнате.

— Давайте обратимся к Господу нашему и попросим его благословить наше начинание, — сказал Ной. — Давайте помолимся, чтобы мудрость Его сияла для нас вечным маяком, а наша вера в Него стала крепким щитом, о который разобьются все опасности, подстерегающие нас на пути.