Перед пробуждением

Безвольного Икари по-прежнему растягивали чудовищные пальцы.
Поле зрения дрожало, а впереди рвущая мышцы бело-голубая Ева нагнулась и, не снижая скорости, прыгнула.
Аска обмерла и даже приостановилась: Аянами преодолела оставшуюся почти четверть изначального расстояния одним прыжком и впилась левой рукой в пластину брони на груди Вестника, замахиваясь правой.
За неуловимое мгновение до удара другие черные островки закрыли грудь чудовища, и раскрытая ладонь Чудо-девочки с неимоверной силой врезалась в них. В ушах Аски раздался крик боли: на почти стопроцентной синхронизации Рей собственным ударом буквально раздробила себе кисть и предплечье.
Девочка упала перед Вестником, и из-под расколотой брони на сломанную руку Евы хлынула кровь.
Чудовище дернулось от переданного ему импульса и, отвлекаясь от Икари, наклонило голову, а уже в следующий момент державшую парня руку испарил снаряд, наконец пущенный опомнившимся Нагисой. Синдзи упал рядом с Рей, а долину накрыл вопль раненного существа.
Аска с криком торжества ринулась вперед, и тут Вестник пальцем уцелевшей руки ударил прямо в голову Чудо-девочки.

************************

Синдзи почувствовал удар, услышал вскрик, потом что-то оглушительно зашипело, слегка обожгло ему спину и…

Он упал на землю и повернул голову как раз в тот момент, когда острый палец Вестника прошил голову бело-голубого Евангелиона. Судорога изогнула закованное в латы тело, в ушах коротко вскрикнул незнакомый голос, и из-под пластин брони Рей полыхнуло ослепительно-белое пламя, останавливая время.
"Рей…"
Трещины ширились, лучи света стали нестерпимы, но Синдзи, все еще отказывающийся принимать увиденное, смотрел на выжигающую глаза пляску огня. Он протянул к ней руку, видя, как истончаются его пальцы в слепящем свете.
"Нет…"
Взрыв неимоверной силы оторвал его от земли и бросил на скалу.
"Нет… Пожалуйста…"
Синдзи тряс головой, прогоняя накатившую черноту, чувствуя, как ломающая тело боль проваливается в глубокую пустоту, открывшуюся где-то возле сердца. Синдзи невидяще дернулся – его поле зрения все еще закрывала кровавая мгла – и упал с небольшой высоты на колени.
В глазах прояснилось.
Посреди расчищенной от скал равнины возвышался огромный белый призрак обнаженной девушки, окруженный двойной спиралью, объединившей небо и землю. Фигура повернулась к нему и распахнула глаза с кроваво-красной радужкой.
"Нет… Рей…"
На лице фигуры появилась грустная улыбка.
"Это кошмар… Нет…"
Призрачная фигура склонилась к нему и потянулась рукой сквозь спираль. Синдзи смотрел, как приближается белая ладонь, ощутил, как палец, по размерам превышающий его самого, бережно касается его головы, и в разум Синдзи хлынули чувства умирающей Рей.
"Я не смогла. Прости", – сожаление.
"Мне… Жаль уходить", – печаль.
"Я люблю тебя"…
Икари опустил голову. Поле зрения размывали слезы. Может ли Евангелион плакать?
Может.
На песчаник упали две крупные капли, с шипением растворили несколько камней и испарились.
"Рей… Пожалуйста…"
Свист спирали. Оглушительное чавканье. Раскат грома.
Синдзи боялся поднять глаза и увидеть, что ее больше нет.
"Ее больше нет…"
По-прежнему глядя в землю, он поднялся и поднес к глазам руки. Когтистые ладони, покрытые пылью и копотью, сжались в кулаки. На левую руку упала еще одна капля, и броня зашипела, наполняя сознание болью.
"Ее больше нет?"
Синдзи поднял глаза. Вестник, покореженный взрывом умирающей Рей, медленно вставал, пытаясь регенерировать. Тупая боль ударила где-то под сердцем.
"Так пусть не станет и его".

****************************

На мостике воцарилась тишина.

В поле зрения ошеломленной Аски огромная фигура Рей Аянами нежно коснулась лица Синдзи и с грохотом исчезла, сжатая нитями. Перед глазами Икари плыла какая-то муть, размывая песчаник, а Каору смотрел прямо перед собой, не поворачивая головы, и вздрогнул только когда призрак Рей попрощался с любимым человеком.
Обзорные мониторы Аянами Рей показывали тьму.
На экране, отображающем внутренний вид ее капсулы, над лицом девочки парило облако крови, делая рабочую жидкость непрозрачной, но потом погас и этот монитор: команда медиков начала извлечение тела.
Кацураги, ничего не понимая, сползала с кресла, расширенными глазами глядя на надпись "No signal" и ровные линии диагностики, тщетно ища там хоть какие-то всплески.
Тахометрия… Тонометрия… Полисомнография… Альфа-ментограмма…
Ровные линии.
Майа Ибуки всхлипнула и сейчас же зажала себе рот обеими ладонями.