Перед прочтением — сжечь!

— А где наши жены и дети? — спросил Браздовский и всё-таки повернул голову настолько, что увидел стоящего в двух шагах от себя парня шестнадцати или семнадцати лет, длинные волосы которого рассыпались по плечам, а тело было обряжено в длинную сероватую рясу. Впрочем, в кукурузе становилось уже темновато, так что относительно цвета он мог и ошибаться.

— Все уже в сборе. Идите и будете все вместе.

— Но нам надо ехать! — подал голос Лохопудренко. — Зачем нам идти куда-то в кукурузу? Кто нас там ждёт?

— Тот, Кто Обходит Ряды, — ответил парень. — Идите. А то не увидите своих близких.

— Сука! — выругался Альберт и ещё раз повторил: — Сука! И на хера только я остановился? Сейчас бы уже был за сто километров отсюда!

— Вы бы всё равно не уехали, — объяснил парень. — Не здесь, так через двадцать или тридцать метров ваша машина остановилась бы тоже.

— С какого это хера? Что ты несёшь?

— Так мне поведал минувшей ночью во сне Господь, — ответил Верховный Смотритель и, услышав его слова, Артём Маммутович вздрогнул.

— Вы собираетесь принести нас в жертву Богу? — воскликнул он, вспомнив услышанную по радио проповедь. — Это ты полчаса назад выступал по радио, верно?

— Это не имеет значения, — ответил тот. — Идите.

Они шли по шелестящей кукурузе и Браздовский видел, как справа от него скользит между стеблями тёмное тело пумы, а слева, за идущим рядом с ним Лохопудренко, движутся мелькающей стаей какие-то серые тени поменьше — то ли собаки, то ли даже волки. Где-то впереди послышался чей-то противный, нагоняющий ужас, вой.

— Кто это? — спросил он у провожатого. — На волка не похоже.

— Койоты.

— Койоты? В наших местах? Откуда?

— Оттуда, — ответил парень. — Теперь тут появилось многое из того, чего вы не видели раньше.

В стремительно сгущающихся сумерках они прошагали ещё метров сто или чуть больше по густой высокой кукурузе и неожиданно оказались на краю довольно широкой поляны, в центре которой возвышались три грубо сколоченных деревянных креста с распятыми на двух из них телами. Крик застрял в горле у обоих бизнесменов, когда они увидели, кто висит на перекладинах, прикрученный к ним колючей проволокой за распятья и лодыжки.

— О, Боже, нет, нет! — выдохнул Браздовский, чувствуя, как у него подламываются колени.

На ближнем столбе, спиной к спине друг к другу, висели его жена Наина и сын Даниил. На поляне было немного светлее, чем в гуще кукурузы, и он увидел, что в их пустые глазницы натолканы пучки желтовато-коричневых кукурузных пестиков, которые он называл в дни своего детства «волосом», а кричащие рты заткнуты обёртками молодых початков. В метре от них висели на таком же кресте жена Альберта Лохопудренко Зинаида и спиной к ней — Арон Гуронов. Светлые брюки последнего были мокрыми, и над поляной стоял отчетливо различимый запах мочи.

«За что?!» — хотел спросить у парня Браздовский, но того рядом уже не оказалось. Только в гуще кукурузы завывали койоты да рядом тихо всхлипывал Лохопудренко. Да ещё… Артем Маммутович прислушался и понял, что это ему не почудилось. Сквозь заросли кукурузы к ним решительно продирался кто-то невероятно огромный, ему даже стало казаться, что он слышит не только его тяжелые недетские шаги, но и долетающее сюда могучее дыхание. Он хотел побежать, но тело сковал магический ужас — то, что надвигалось на него из кукурузы, было неотвратимым. Через какое-то мгновение его накрыла гигантская чёрная тень и он увидел перед собой Того, Кто Обходит Ряды — красные глаза-плошки… зелёный силуэт вполнеба… И почувствовал запах кукурузных обёрток…

И тогда он начал кричать. Пока было чем.

А немного погодя над полем взошла спелая молочная луна, напоминающая своим чуть отливающим желтизной цветом початок созревающей кукурузы.