Перед рассветом

— Чё? Думаешь, это я мразь? — задал вопрос допросчик. — Вообще-то я мирно подошёл к вашему составу, с отстёгнутым магазином, поднятыми руками… Поговорить я хотел. Узнать, кто вы и зачем сюда приехали. Подружиться хотел…а ваш горе-пулемётчик мало того, что не видел меня, пока я ему не крикнул, так ещё и начал шмалять во все стороны, пытаясь из меня решето сделать.

«Ну Кирюха, если это правда, ну и олень же ты!» — подумал Петька, но продолжил молчать. Через несколько секунд Петька посмотрел на бойца, затем опять на землю, попытался повернуть голову в сторону, но тут же его крепко кто-то развернул обратно, кто-то очень сильный, как будто там стояло двое взрослых мужчин.

— Ать-тя-тя-тя! Не надо по сторонам зырингом заниматься, — бандит покачал указательным пальцем, на манеру Т-1000 из Терминатора 2. При повторной попытке его уже крепко схватили и держали, заставляя смотреть вперёд.

Поняв, что ему не дадут разведать обстановку, он расслабился, и снова наступило недолгое молчание.

— Может всё-таки начнём разговор, девица? — дразнил его тот.

— Да пошёл ты! — рявкнул наконец в ответ Петька и снова опустил взгляд.

— Нет, не хочешь — не надо, — тот поднял руки, а его глаза заблестели. — Я не садист, и надеюсь, никогда им не стану, пытка — не моё. Я не умею и не буду учиться, — Петька никак не ожидал таких высказываний, и от удивления посмотрел на собеседника. — Я просто дождусь, — продолжил тот, — того момента, когда твои товарищи придут в себя, и я спокойно, в темпе вальса, поспрашиваю их, — тот игриво повёл бровями. Петька испытывал двоякое впечатление: во-первых, он никак не ожидал такого расклада, что погружало его в недоумение; во-вторых, он знал, что и его друзья ничего не скажут, что подбавляло немного радости; в-третьих, его терзали сомнения и всё то же недоумение, поскольку манера общения, да и голос у этого бандита, которого Петька уже не особо-то считал бандитом, были немного знакомы. — Ну, значит — не хочешь, — сказал собеседник, а затем шлёпнул по своему наколеннику ладошкой, после небольшого молчания.

— Я ничего не скажу, гнида! — осмелел Петька, поскольку манера насмехательства с противоположной стороны, очень сильно бесила его. — И парни мои тоже нихрена не скажут! Можешь сразу убивать! — на лице собеседника всплыло удивление, брови подпрыгнули, лоб наморщился. Петька, видя это состояние, улыбнулся: — Раздолбали вас мы! Убивали мирное население, а теперь соснули! От вас скоро ничего не останется! Вот увидите, скоро мы всю страну от вас очистим и с колен поднимем!

— Ого! Вот это цель! — поаплодировал собеседник, с явно саркастической стороны. — Жаль, что неосуществима, а так вообще неплохо, — договорил тот, посмотрев наверх за спину Петьке.

— Да пошёл ты! — снова сказал Петька, шире улыбнувшись. Жаль только из-за балаклавы, в которой были все его товарищи, противник не видел эту улыбку.

— Что ж, — хлопнул вдруг в ладоши допросчик, — поскольку ты разговорился, может попробуем ещё раз?

— Х** тебе! — не прекращал своё сопротивление Петька.

— Нет, послушай. Я повторю. Я — не садист. Я не буду мучить никак пытками, нет! Я просто хочу поговорить…

— Каждое моё слово о нашем взводе — тебе в пользу. Так что, хрен ты из меня чего вытащишь! — огрызнулся тот.

— Ну-у-у, — протянул допросчик, — ты прав, поскольку я уже знаю, что у вас взвод, — Петька от такой нелепости со своей стороны чуть сквозь землю не провалился, — но подумай ещё раз. Просто если ты не будешь говорить со мной, то на моё место придёт другой, с другими мотивациями, — он снова посмотрел за спину Петьке и малозаметно подмигнул.

— Да пошёл ты! — зациклился Петька. — Ты из меня больше ничего не вытянешь! — настроился он серьёзно.

Наступило десятисекундное молчание. Петька видел, как допросчик нервничает, чешется, смотрит из стороны в сторону, стучит пальцами. Петька начал думать о худшем, что, возможно, этот бандюк вообще не такой, каким представился сначала, возможно, он скоро взорвётся и покажет своё истинное лицо. Но Петька уже не боялся, он настроился выиграть эту битву, потому что предыдущую он проиграл. Ему хотелось морально замучить этого молодого, чтобы тот сорвался и начал бить по лицу, выпуская свой гнев. Петька представлял, как это происходит, и как он радуется поражению врага.

— Лошара, я выиграл, — специально сказал Петька издевательским тоном.

Наконец, собеседник посмотрел на Петьку и сказал:

— Что ж, я не буду говорить по несколько раз, я не попугай. Не хочешь по-человечески — ладно… Я тебя оставлю и буду спокойно дожидаться, того момента, когда твои товарищи придут в себя…

— Что? Кишка тонка меня пытать? — насмехаясь, проговорил Петька.

— Да, — твёрдо сказал тот, — да, тонка. Я не способен на такое, — он сделал паузу, — а вот она, — он указал пальцем чётко за спину Петьке и поднял брови.