Перед рассветом

Через минуту у обоих уже было по чашке кофе. Ребята не могли подобрать слов для выражения своих эмоций. После сытного и вкусного обеда, чашка кофе стала неким дорогим дессертом. Все понимали их восторг, вновь ощутить горький вкус кофе, разбавленный сахаром, через 5 лет, когда основные горячие напитки были только дешёвые чаи в пакетиках, всё равно, что заново ощутить вкус «той» жизни. Надя, Валя и Света скрыто завидовали, они уже никогда не смогут испробовать ни кофе, ни шоколада, никакого человеческого продукта, в инструкциях ясно указывалось на то, что всё это для них ядовито, как для многих животных, даже не все фрукты и овощи теперь было можно есть, так что, с какой-то стороны, для них теперь все эти прелести являются пустышками.

— Класс. Я не знаю, что говорить, — не сдерживал Ярик улыбку от радости.

— Приятного, — усмехнулась Зина, налив и себе.

— А вы чего-нибудь будете? — посмотрел тот в сторону Вали с Надей.

— Попозже, — отмахнулись те.

— А, ладно. Просто стало интересно посмотреть, как вы будете пить кофе, — задал тот вопрос, который ещё сильнее стеснил девчонок.

— Ярослав, — выдохнула Валя, — нам нельзя кофе.

— Почему? — нахмурился тот.

— Вот, — его хлопнул по плечу Терм и указал на папку, — изучайте…

— А что же тогда вы едите? — он развёл руками.

— Не переживай, ты в рацион не попадаешь, — ехидно улыбнулась Зина, и все тихо посмеялись сначала над её шуткой, а потом и над реакцией Ярика.

— Смешно, а если серьёзно? — настоял тот на своём.

— Если серьёзно, — начала Валя, — то нам никогда уже не испытать вкус кофе и многих тех продуктов, которые мы так любили.

— Почему? Вкусовые рецепторы поменялись?

— Во-первых, да, поменялись…

— Мне вот, например, теперь очень нравится сырая рыба, — сказала Надя.

— Мне не очень, — добавила Валя, — а во-вторых, у нас очень сложная биология… Я не буду сейчас как-то демонстрировать особенности строения, сами всё узнаете. Нам многие продукты нельзя, так как они для нас крайне вредны, а многие и вовсе ядовиты.

— Это, типа, как для собак шоколад — яд, так и для вас? — решил уточнить Ярик.

— Да, очень хороший пример, — закивала Валя. — Только у нас намного шире спектр: нам никаких сладостей, хлебных выпечек, многих фруктов, и некоторых видов мяса потреблять нельзя. Да и, если бы было можно, то вряд ли бы они были такими же на вкус, как раньше, сейчас — другие предпочтения.

— С какой-то стороны, мы вам завидуем, — добавила Надя.

— Тогда, — скривив лицо сказал Ярик, — мне вас…жалко…

— Спасибо за сочувствие, — чуть натянула губы Валя.

— Окей, будем читать, — покачал головой тот, сделав глоток кофеина.

— Кстати, — проснулся Петька, который уже совсем привык к ласке Светы, что сам, подобно ей тёрся головой об неё в ответ, когда та мурлыкала, — а кто на гитарах там может?

— Ну, это вот к этому человеку, — Гид указал на Терма, — и к Духу. Они у нас оба меломаны, каждый слушает музыку каждый день и знает биографию многих рок-групп, для них это как часть жизни.

— Стоп, у вас и колонки, и наушники, и музыкальные плейлисты сохранились? — Ярик чуть ли не выдавил у себя глаза.

— Естественно. Иначе бы мы уже с ума сошли! — закивала Зина.

— Сейчас нет желания что-либо подключать, да и вы кино сели смотреть, а кому-то тишина нужна, так что концерта сегодня не будет, — сразу проговорил Терм, поняв, желание Петьки.

— Лады.

— Ё моё, — воскликнул Ярик, посмотрев назад, — а я сначала и не заметил телевизор в том углу. Вы чего смотрите-то?

— Присоединиться хочешь? — спросила Валя, погладив Кристину с Лизой.

— К…Х…Е…Естественно! — заикался тот от удивления.

— Петь, будешь? — прошептала Света на ухо другу.

— Да, — медленно покачал тот, головой, прибывая уже одной ногой во сне (спасибо Свете за тепло и ласку, и эффекту кофе, который первые полчаса расслаблял (автор: «ну или же только у меня так»)). Девчонки тоже были бы рады посмотреть фильм, но больше интересовало и их, и гостей, да и всех, кроме детей, кто, что повидал за эти годы…

В итоге, они ещё долго болтали на тему того, кто что пережил, как жил, какие ужасы испытал, что было сложным за эти годы, Петька рассказал и про Олю, что вызвало ещё больше эмоций у Светы: с одной стороны — радость, а с другой — печаль и злобу, из-за того, что Оле пришлось пережить.