Перед тем, как он ее застрелил

Клуб, выдержанный в стиле ар-деко, возвещал о себе неоновыми буквами на окнах. Он совершенно не вписывался в окрестности; его владельцы сделали ставку на облагораживание этой части Северного Кенсингтона. Пять лет назад ни один человек в здравом рассудке не вложил бы и десяти фунтов в здешнюю недвижимость. Клуб замыкал ряд непрезентабельных с виду заведений: прачечная, библиотека, слесарная мастерская. Вход в него располагался с противоположной стороны, словно он отвернулся от несносной компании, которую приходилось терпеть. Занимал клуб два этажа здания. На первом — крестообразный бар, столики, приглушенное освещение. Потолок и стены окутаны сигаретным дымом, постепенно заполняющим зал. На втором этаже — музыка и напитки, диджей крутит диски, от грохота раскалывается голова, вспышки превращают зал в место психоделического путешествия.

Кендра и Корди начали с первого этажа, используя его как наблюдательный пункт. Заказав выпивку, они приступили к «оценке мужского поголовья», как выразилась Корди.

С точки зрения Кендры, ситуация выглядела следующим образом: товара много, а выбрать нечего. Мужчин — в основном среднего и более чем среднего возраста — было больше, чем женщин, но, присмотревшись, Кендра решила, что ни один ее не волнует. Такой вывод щадил ее самолюбие, поскольку стало ясно, что она тоже никому из них не интересна. Все мужское внимание сконцентрировалось на немногих молодых девушках. Кендра отчетливо ощущала каждый из своих сорока годков.

Кендра покинула бы клуб, но Корди вбила себе в голову, что подруге нужно развлечься, хоть ты тресни. На предложение Кендры уйти она ответила:

— Да погоди, давай хоть наверх поднимемся. — И направилась к лестнице.

Ход мысли Корди был таков: если уж нет нормальных мужиков, то они просто потанцуют — хотя бы друг с другом.

На втором этаже было очень шумно. Горели всего три источника света, не считая стробоскопа: маленькая лампочка над пультом диджея и два мутных шара над барной стойкой, поэтому подруги помедлили на верхней ступеньке, пока глаза привыкали к полумраку. Нужно было освоиться и с температурой, близкой к тропической. В начале весны в Лондоне не рискуют открывать окна даже для проветривания. Подсвеченный стробоскопами сигаретный дым придавал помещению вид плаката, разъясняющего вред курения.

Столиков на втором этаже не было, только полка на уровне груди опоясывала зал; посетители могли временно оставить на ней бокал и предаться танцу. Звучал рэп, все композиции состояли из голого ритма без мелодии, но никого это не смущало. Казалось, пару сотен человек дергают за ниточки в замкнутом пространстве. Еще сотня конкурировала из-за внимания трех барменов, которые смешивали коктейли и разливали пинты с предельной скоростью.

Корди присвистнула и бросилась в самую гущу толпы, вручив свой бокал Кендре. Корди извивалась меж двух молодых мужчин, которые, судя по всему, обрадовались ее обществу. Кендра наблюдала за ними. Настроение у нее совсем испортилось — из-за возраста и вообще, — что доказывало, как все изменилось. До появления Кэмпбеллов Кендра существовала с ощущением скоротечности жизни, возможно, вызванным смертью обоих братьев. Она предпочитала проживать жизнь, а не размышлять о ней. Но с тех пор, как Глория возложила на свою дочь это странное материнство, заботы Кендры кардинально изменились. Ей казалось, что прежняя Кендра исчезла, ее место заняла другая особа, и, что хуже всего, эта особа не имеет ничего общего с той личностью, которой Кендра мечтала стать.

Время и жизненный опыт — особенно два замужества — научили Кендру, что если все идет не так, то винить, кроме самой себя, некого. Она страдает от бремени своего возраста и от ответственности, но только сама может себе помочь. Сделать что-нибудь. В данный момент — окунуться в толпу потных танцующих. Кендра присоединилась к ним, но обнаружила, что движение ее не заводит. Не удалось достичь и второй цели — в процессе танца подцепить кого-нибудь на ночь.

По дороге домой Корди рассыпалась в извинениях. Сама она минут пятнадцать славно обжималась и целовалась с девятнадцатилетним мальчиком в коридоре возле туалета и теперь никак не могла поверить, что Кендре, которая «мужиков сшибает наповал», не обломилось даже такой малости.

Кендра попыталась философски отнестись к этому факту. В любом случае ее жизнь такова, что ей некуда привести мужчину на ночь.

— Боже, Кен, уж не думаешь ли ты, что для тебя все кончено? В конце концов, мужиков на твой век хватит. Ты всегда кого-нибудь найдешь, надо просто снизить требования.

Кендра усмехнулась.

— Неважно, — сказала она. — Выбрались из дома — уже хорошо. Надо это делать чаще. У меня есть один план, если ты не возражаешь.

— Говори скорей!

И Кендра уже собиралась ввести подругу в курс дела, но тут они свернули с темного тротуара на Иденем-уэй. Перед домом Кендры, перекрывая въезд в гараж, стояла незнакомая машина.

— Черт подери! — воскликнула Кендра и ускорила шаг, полная решимости выяснить, что Несс устроила, пока ее не было.