Перед тобой земля

... Вот уже на исходе пятый десяток лет службы генерала, а он, как в молодые годы, продолжает, не покладая рук, неустанно работать по 8 часов в день, продолжает отдавать свой опыт и знания на разработку отечественной истории... По праву занимает место в самом почетном ряду военных историографов.

В свободное от службы время Павел Осипович занимался селекцией и славился как хороший садовник; ослепленный И. В. Мичуриным, он тоже путем прививок разводил оригинальные сорта яблок, груш, слив. В саду, в имении Мокули, можно было часто видеть сенатора, генерала от инфантерии с секатором в руках, в русской косоворотке, подпоясанного ремешком, за которым висели нож и мочалки для обмотки веточек при прививке.

П. О. Бобровский крепко дружил и с А. Ф. Кони, одним из прогрессивных юристов и видных деятелей культуры России, который в свою очередь любил Павла Осиповича, его сказочный экспериментальный сад и часто наезжал к нему погостить в Мокули.

Отец Павла Лукницкого - член-корреспондент Академии архитектуры, доктор технических наук, инженер-генерал-майор Николай Николаевич Лукницкий (1876 1951), не владея поместьями ни до ни после революции, всегда жил только на жалованье, служа в чинах от подпоручика до полковника. С первых же дней революции полностью отдал жизнь и знания службе в Красной Армии. По призыву Ленина, как военспец, был руководителем оборонительных сооружений и военных объектов в Петроградском районе. С 1922 года - преподаватель Военно-инженерной академии РККА; с 1923 года он один из главных руководителей строительства Волховской ГЭС, затем Свирьстроя, консультант и эксперт Днепростроя и почти всех крупнейших гидроэнергетических строительств в СССР, организатор и научный руководитель Ленинградского института механизации строительства. Был консультантом Московского, а затем и Ленинградского метрополитенов. Начальник кафедры Высшего инженерно-технического училища, автор многочисленных изобретений, десятка книг, многих десятков трудов, монографий, работал до последнего дня своей жизни. Скончался в день своего 75-летия.

Естественно, мечтал видеть в сыне свое продолжение, потому отдал его в 3-ю Санкт-Петербургскую гимназию, которая со времени Александра III стала называться Александровским кадетским корпусом. Но кадетско-александровская муштра вызывала у мальчишки протест, тем паче что он был абсолютно чужд инженерии. Проучившись три года, он забастовал окончательно и тогда был отдан в Пажеский корпус. Но и Пажеский корпус уже давно был на положении не только общеобразовательного, но и военного учебного заведения. Что делать было? До весны 1917-го Павлик тянул

Мать Павла Лукницкого, Евгения Павловна, урожденная Бобровская, после окончания Гродненской женской гимназии училась у видных художников Петербурга, была неплохой рисовальщицей по фарфору, иногда для дома сама и обжигала его. Она посвятила себя дому, семье, при этом всегда оставаясь очень общительной, дружила с инженерами-конструкторами, первыми авиаторами и первыми автомобилистами России. Летала на аэроплане с Уточкиным. (В то время в России было четыре аэроплана: "Илья Муромец", "Алеша Попович", "Добрыня Никитич", "Русский витязь".) За такой полет полагался знак "Воздушный флот сила России". Сейчас знак - домашняя реликвия. Одна из первых трех женщин-автомобилисток Петербурга, она любила путешествовать, и благодаря этому Павлик побывал в детстве в Германии и Франции, Бельгии, Дании, Швейцарии и Австрии, в Италии, Греции, на Мальте, в Турции. Каждое лето предпринимала Евгения Павловна новые поездки. Одна такая - во Францию в 1914 году - чуть было не окончилась катастрофой. Пока она с детьми отдыхала на Ла-Манше, прогремел выстрел Гаврилы Принципа1.

ИЗ "КНИГИ ВОСПОМИНАНИЙ" ОТЦА (I том)

20 мая Женя уехала с детьми во Францию на побережье Ла-Манша. В Ульгате их застала война. Я никак не мог с ними связаться и послать им денег.

Она была принуждена оставить хозяйке отеля свои вещи и драгоценности в уплату за проживание и поехала в Париж к нашему другу, военному атташе графу Ал. Ал. Игнатьеву2 и от него получила заимообразно 1000 франков. На эти деньги она купила билеты на последний пароход, шедший из Марселя в Одессу.

Месяц пути на пароходе был небезопасным: в Дарданеллах проходили сквозь минные заграждения. Только в конце сентября смогли вернуться в Петербург.

С раннего детства Павлик любил море и горы. Он был отличным пловцом и прекрасно держался в седле. В юности ему тоже много пришлось поездить. Вкусив радость видения нового, он остро воспринимал все особенности природы: и всклокоченные речные потоки, и чистые озера, и устрашающей крутизны скалистые горы, и сине-лиловый купол рериховского неба, и сочные травы высотой в метр, и непахнущие, особенные альпийские цветы.