Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Критики правительства утверждали, что в Аргентине в конце 1990-х гг. было примерно такое же количество госслужащих (порядка 1,8 млн человек), как и в США, при соотношении численности населения двух стран 1:8270. При всей сомнительности такого утверждения бесспорно одно: в результате рыночных реформ ощутимого сокращения «бюрократического навеса» над аргентинским обществом не произошло. Данные табл. 7.3 показывают увеличение вдвое средней заработной платы госслужащих и повышение на 30 % удельного веса их совокупных официальных вознаграждений в национальном ВВП.

Традиционно являясь страной сильно берущих чиновников, Аргентина и во времена К. Менема не изменилась в лучшую сторону. Коррупция и разного рода злоупотребления приняли тотальный характер, и сама власть в этом смысле показывала пример всему обществу. Вот несколько характерных фактов. Депутаты Национального конгресса получали в среднем 6,4 тыс. дол. в месяц (в несравненно более богатой и благополучной Австралии – 5,3 тыс.) и содержали за государственный счет целую армию помощников, порученцев и секретарей: 8132 человека на 329 законодателей. Еще комфортнее чувствовали себя представители власти на местах. Так, в провинциях обычным делом было месячное жалование законодателей, судей и других высоких должностных лиц порядка 12 тыс. дол. И это в стране, где у миллионов граждан заработок не превышал 300–400 песо/долларов. В провинции Формоза (одной из небольших и сравнительно бедных) при 504 тыс. жителей было больше законодателей, чем в германской земле Бавария с населением свыше 12 млн человек и ВВП в 156 раз (!) большим. При этом и бюджет у аргентинцев был солиднее, чем у их немецких коллег271.

Но, разумеется, не заработные платы, как бы высоки они ни были, являлись основой благополучия политиков и чиновников. Как показали специальные расследования, в том числе журналистские, коррупция охватила практически все институты власти: законодательные и судейские органы, полицию, министерства и ведомства, таможню и т. д. Так, депутаты конгресса в обычном режиме брали от лоббистов взятки в 25 тыс. дол. за каждое голосование, а судьи за фиксированную по всей стране «таксу» в 20 тыс. дол. выносили «нужное» решение272. Неудивительно, что Аргентина в 90-е гг. прошлого столетия, как и прежде, прочно занимала «почетное» место в списках самых коррумпированных стран мира (по соседству с Ганой и Сенегалом)273.

Весь период президентства К. Менема был отмечен громкими коррупционными «делами», которые выделялись даже на фоне привычной к коррупции аргентинской политической жизни. В некрасивую историю с незаконным экспортом оружия (вопреки международному эмбарго) оказался замешан и сам К. Менем вместе с рядом своих министров и помощников. В шумный международный скандал переросла история с многомиллионной взяткой, полученной высшими чиновниками БАН, включая его президента А. Дадоне – «правую руку» министра Д. Кавалло, от корпорации ИБМ. Под судом и следствием, а также в бегах за границей оказались многие крупные деятели эпохи менемизма, что указывало на прогрессирующее разложение верхов и не могло не сказаться на моральном состоянии всей нации. В Аргентине «нет культуры честности. И я это воспринимаю как образ жизни», – откровенничал в одном из интервью Карлос Гроссо, видный перонист, бывший мэр Буэнос-Айреса, покинувший этот пост со скандалом и 38 судебными исками в свой адрес274.

Отдельного внимания заслуживают социальные аспекты неолиберальных реформ. До последнего десятилетия XX в. ситуация в Аргентине характеризовалась сравнительно высокой степенью социальной мобильности. Дети иммигрантов достаточно легко получали высшее образование и становились врачами и адвокатами, а внуки могли превратиться в крупных промышленников и даже занять президентский пост. На приемлемом уровне держалась безработица. В 1990-е гг. положение стало на глазах меняться: за время рыночных реформ она драматически увеличилась, достигнув небывалых для Аргентины показателей (см. табл. 7.4).