Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине

Дополнительный импульс модернизации в рамках импортозамещающей индустриализации был дан на рубеже 1950—1960-х гг. десаррольистским правительством А. Фрондиси, которое реализовало целый ряд стратегически значимых индустриальных и инфраструктурных проектов, привлекло крупные зарубежные производственные капиталовложения. На фундаменте, заложенном перонистами и десаррольистами, аргентинская экономика непрерывно росла в течение 11 лет – с 1964 по 1974 г.

Поступательное развитие этого процесса (при всех его сложностях и недостатках) могло принести серьезные положительные плоды, но было нарушено прямым вмешательством армии в политическую жизнь. Военные, отражавшие интересы консервативных сил (прежде всего аграрной олигархии), узурпировали власть, нанесли удар по демократическим институтам, усилили раскол общества, а в макроэкономической области сместили вектор хозяйственного развития в сторону углубления зависимости от внешних факторов. Модернизация была остановлена. Если в 1940—1960-х гг. Аргентина осуществила индустриализацию, то следующий экономический и технологический переход в 1970–1980 гг. в значительной мере был пропущен – национальная индустрия не сделала решительного шага вперед, а структура экономики подверглась деформации. Страна вступила в затяжной период политической турбулентности и финансово-экономических потрясений. Значительная часть бизнес-элиты стала мыслить и действовать в парадигме финансовых спекуляций, в которых общество буквально захлебнулось. Приметами того времени были регулярные военные перевороты, политические репрессии, расцвет коррупции. При этом коррупция приобрела институциональный характер, т. е. стала системой взаимодействия бизнеса и граждан с государством. В результате аргентинское государство съедало само себя.

В 1970–1980 гг. Аргентину с завидной регулярностью потрясали финансовые кризисы. В чем главная причина этого деструктивного явления? По-видимому, дело в том, что ни одно из правительств (ни гражданские, ни военные) не решалось на проведение глубоких структурных реформ, которые могли бы придать валютно-финансовой и денежной системам страны долгосрочную устойчивость и стабильность. Каждый раз, когда возникали бюджетные сложности, связанные с непомерными государственными расходами, власти пытались подменить структурные преобразования мерами монетаристского характера и тривиальной эмиссией денежных знаков, не имевших товарного обеспечения.

Учитывая провалы стабилизационных программ, носивших постепенный или ступенчатый характер, демократическое правительство Р. Альфонсина в 1985 г. попыталось действовать «хирургически»: ввело новую валюту (аустраль), заморозило цены и заработную плату, сократило бюджетный дефицит. Результат превзошел ожидания – менее чем за полгода месячный показатель инфляции снизился с 42 до 2 %. Но эйфория продолжалась недолго. Уже в 1986 г. дефицит бюджета вновь вырос, и правительство в очередной раз прибегло к помощи печатного станка, заполняя рынок обесценивавшимися деньгами. Драматическая развязка наступила в 1989 г., когда инфляция (точнее – первая в аргентинской истории гиперинфляция) в годовом исчислении превысила 3000 %, перечеркнув все попытки стабилизации без проведения структурных реформ. Страна столкнулась с айсбергом финансово-экономических проблем, который отправил на дно «аргентинский Титаник».

Сложившаяся в середине 1970-х и просуществовавшая до начала 1990-х гг. экономическая система характеризовалась сохранением гипертрофированного государственного сектора и в целом автаркического хозяйственного режима, но одновременно отдельными (неудачными) попытками рыночных или псевдорыночных реформ. В сфере внешних связей эта модель опиралась на экспорт узкой группы сельскохозяйственных товаров и государственный контроль над импортом, позволявший местной индустрии существовать в тепличных условиях. В контексте процесса глобализации аргентинская экономика демонстрировала свою неэффективность, а страна, утратив модернизационный импульс, все больше отставала от передовых государств и перемещалась на обочину мировой экономической системы.

Попытка структурных реформ была предпринята при правительстве К. Менема неолиберальной командой во главе с Д. Кавалло (он приобрел поистине мировую известность и стал именем нарицательным) в рамках новой, третьей по счету модернизаторской волны. В 1990-е гг. целеполагание развития экономики оказалось в руках неолиберальных реформаторов, которые в силу определенного стечения обстоятельств не встретили сколько-нибудь организованной и влиятельной оппозиции, что серьезно облегчило реализацию программы жестких рыночных реформ.