Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Совершенно ровная и разрывающая душу нота словно бы испускалась недрами острова. Нельзя было сказать, что звук был очень громкий; но он заполнял собой все находящееся вокруг, опускаясь на сушу и воду подобно дождевой пелене, в которой каждая частица его ноты являла собой будто бы отдельную каплю, ведущую себя с осознанием полной индивидуальности. Потрясенная чужеродным кличем до глубины своего естества, Яттмур вскрикнула и, разрыдавшись, прижалась к Грину.

Перекрывая ее рыдания, перекрывая шум дождя, плеск моря и даже отдающийся во всем и вся эхом клич островной горы, раздался другой, полный откровенного ужаса крик, и тут же стих. Услыхав в этом крике знакомую смесь жалости к себе, испуга и желания излиться в стенаниях, Грин немедленно узнал его:

– Это наши рыболовы, которых мы искали! – воскликнул он. – Они где-то рядом.

Он без особой надежды оглянулся по сторонам, стирая с лица и глаз струи дождя. Сверху с утеса лилась вода, широкие кожистые листья тоже то и дело обрушивали вниз могучие потоки, резко распрямляясь и избавляясь от груза воды. Вокруг не было видно ничего, кроме деревьев, утопающих под льющимися сверху потоками вод. Грин не двинулся с места; рыболовам придется подождать, пока дождь не прекратится. Обняв Яттмур, он стоял под деревом, не собираясь выходить под ливень.

Они не сводили глаз с моря, и постепенно серая пелена перед ними начала изменяться под аккомпанемент грохота волн.

– О, живые тени, чудовище выходит из моря, чтобы напасть на нас, – выдохнула Яттмур.

Огромное водяное животное наконец выбралось на мелководье и постепенно выходило на сушу. Они уже могли различить струи воды, льющиеся из огромных каверн на угловатой и плоской голове животного. Рот создания, узкий и темный, словно могила, раскрылся, треснув от края и до края словно провал в земле. Не выдержав, Яттмур вырвалась из объятий Грина и, испуская испуганные крики, бросилась бежать вдоль берега прочь, в том направлении, откуда они только что пришли.

– Яттмур! – первым порывом Грина было устремиться за ней вслед, но висящий на нем гриб остановил его, парализовав мышцы. Грин застыл пригнувшись, в позе бегуна, приготовившегося к старту. Затем, потеряв равновесие, упал на бок лицом в мокрый песок.

– Оставайся на месте, – прозвенел сморчок. – Этот зверь пришел сюда не за нами, и ты можешь спокойно оставаться здесь и смотреть, что случится дальше. Если ты будешь стоять тихо и не высовываться, зверь не тронет тебя.

– Но Яттмур…

– Пусть глупая девчонка бежит. Позже мы разыщем ее.

Сквозь шум дождя донесся глухой срывающийся рев. Добираясь до берега, чудовище исчерпало остатки сил. С огромным трудом оно выбралось на каменистый берег, проделав это всего в нескольких ярдах от того места, где за камнями лежал Грин. Дождь скользил с боков зверя серой пеленой, и вышедшее из воды существо, тяжко перебираясь через камни, мучительно дыша и болезненно переставляя плавники в окружении чужеродной среды, олицетворяло собой уродливый символ боли, который может привидеться разве что только в кошмарном сне.

Постепенно передняя часть чудовища, его голова, оказались скрытыми от Грина за деревьями. Теперь он мог наблюдать только за телом, передвигающимся резкими толчками широких плохо приспособленных к такому занятию плавников, но потом и задняя часть туши пропала. По камням пляжа протащился хвост; потом и хвост скрылся в джунглях.

– Пойди и посмотри, куда направилось это существо, – приказал сморчок.

– Нет, – резко отозвался Грин. Он опустился на колени, обхватив руками бока, там, где дождь и грязь смешались в коричневую жижу.

– Делай так, как я сказал тебе, – прозвенел сморчок.

Всегда и во всем в сознании гриба теплились настойчивые врожденные планы, призывающие его размножаться всеми возможными способами. Несмотря на то, что человек, с его разумом и послушанием, казался сморчку хорошим носителем, все же он не во всем оправдал его ожидания; грубая и бездумная сила, сосредоточенная в проползшем мимо монстре, стоила того, чтобы уделить ему внимание и подвергнуть исследованию. Сморчок подтолкнул ноги Грина вперед.

Добравшись до окраины леса, он увидел следы морского чудовища. Пробираясь по пляжу в Лес, чудовище прорыло в песке и гальке канаву глубиной не менее человеческого роста.

Слыша, как стучит в висках кровь, Грин упал на четвереньки. Морской зверь не мог уползти далеко; в воздухе отчетливо был слышен тяжелый запах водяной гнили. Остановившись у прохода между деревьями, куда уползло чудовище, он принялся пристально вглядываться в завесу дождя.

В этом месте деревья странным образом расступались, чтобы снова через несколько метров сомкнуть свои ряды. Песок, устилающий просеку, тянулся вплоть до самой конической горы – туда, где у подножия горы открывалась пещера. Сквозь струи дождя можно было видеть, как след чудовища уходит в пещеру. Можно было даже различить размеры пещеры – пространство ее было достаточно большим, чтобы вместить в себя огромного морского зверя, но не более того – пещера была пустой и в ней царила тишина, она казалась пастью, зияющей в камне скалы.