Передача лампы

Мастер подождал пять минут и сказал: «Кажется, здесь нет никого, кто мог бы выйти и продемонстрировать свою осознанность. Поэтому ответственность за убийство кошки лежит не на мне, а на вас». И он разрубил кошку пополам и дал одну половину мертвой кошки одному крылу, а другую половину — другому крылу. Было очень печально.

А затем вернулся Сосан, ученик, уходивший проповедовать в другой город. Монахи сказали ему: «Сосан, случилось нечто невообразимое. Мы спорили насчет кошки — мы не должны были этого делать. И мастер застал нас за этим спором. Он дал нам шанс спасти животное, но никто не смог доказать свою осознанность ни действием, ни словом, ни жестом. Поэтому он разрубил кошку пополам. Бедная кошка мертва. Она была так хороша. Что нам делать с мертвой кошкой, разрубленной пополам?»

Сосан сказал: «Подождите. Я пойду к мастеру».

Он пошел прямо к мастеру и ударил его. Мастер рассмеялся и сказал: «Сосан, если бы ты был здесь всего десять минут назад, ты бы спас жизнь кошки».

Смысл этой истории в том, что ученик может стать настолько созвучным мастеру, что его рука — не его рука, а мастера; и он бьет не мастера, а себя. Этим жестом он показал себя осознанным, просветленным.

И мастер созвал всех учеников и сказал: «Если бы Сосан был здесь, кошка прожила бы долгую жизнь. Но, увы, его здесь не было. А вы глупцы, никто из вас не смог ни изобразить, ни сказать ничего, что бы спасло кошку».

Все начали спрашивать Сосана: «Что ты сделал?»

Он сказал: «Я не знаю, что я сделал. Теперь, оглядываясь назад, я удивляюсь. Даже коснуться ног мастера — великое блаженство. Но что это нашло на меня? Я просто его ударил, ударил по лицу. Я отрежу себе руку».

Люди не должны были этого допустить, они стали говорить: «Успокойся».

Сосан сказал: «Как это случилось? Мастер такой прекрасный человек. Я ударил его, а он рассмеялся. Я ударил его, а он признал меня просветленным».

И Сосан стал преемником мастера.

В наши дни сложно себе такое представить, потому что эти так называемые «учителя»: епископы, кардиналы, священники, раввины — не скажут, что ты просветленный, когда ты ударишь их, — или ты думаешь, что скажут? Попробуй.

Нужен настоящий мастер, чтобы сказать тебе об этом, тот, кто понимает, что произошло. Сосан стал настолько отождествлять себя с мастером, что, когда мастер убил кошку, ему показалось, что это онубил кошку. Он ударил не мастера, он ударил себя.

Прошло некоторое время, прежде чем Сосан понял, что произошло, но с того момента он стал другим человеком.

А позже мастер сказал: «Это не было большой потерей. Мы потеряли кошку, но нашли просветленного человека — это не было большой потерей».

Я расскажу вам еще одну историю, чтобы объяснить ту разницу, которую принесло время.

У Кабира, одного из самых известных мистиков и поэтов Индии, был сын, Камал. Слово камалозначает чудо. Он и был чудом, потому что Кабир жил в Варанаси, городе, который был оплотом индуизма и который, согласно индуистам, так и остался истинным оплотом индуизма. Согласно им, Варанаси — самый древний город мира. И, глядя на Варанаси, можно поверить, что это самый древний город; вы можете обнаружить следы многих веков в разных кварталах Варанаси.

Кабир жил в Варанаси, но он не был брамином. Поэтому ни один брамин, представитель высшей касты индуизма, не мог признать его мистиком — но для него это не имело значения, признавали его мистиком или нет. Он мистик. Вы можете закрыть глаза и сказать, что солнца нет, это ваше дело, но солнце есть.

Каждое утро сотни людей собирались в доме Кабира и пели его песни — они прекрасны, они несут колоссальный смысл. Когда приближалось время завтрака, он говорил: «Не уходите. Пожалуйста, разделите завтрак бедного человека». Его жена и сын были в глубоком отчаянии: они задолжали каждому магазину, каждому человеку. Как долго это могло продолжаться? Они не смогут отдать эти долги. А этот человек продолжает каждый день приглашать людей, сотни людей. И приготовлением занимаются жена и сын. Они говорили Кабиру много раз: «Ты не должен это говорить; люди уходят — пусть уходят, потому что мы бедные. И не просто бедные, а в огромных долгах — и нет возможности их отдать. Теперь даже лавочники нам отказывают. Где нам брать пищу?»

И Кабир обещал: «Вы правы. Я не буду так говорить».

А на следующий день делал то же самое. Снова: «Не уходите. Разделите завтрак бедного человека».

Наконец, отчаявшись, Камал сказал Кабиру: «Дошло до того, что я вынужден начать воровать. Если я не стану вором, то у этих так называемых преданных не будет завтрака».

Кабир сказал: «Боже мой, это хорошая идея. Почему ты не подумал об этом раньше?»

Даже Камал был потрясен. «Кабир святой, и он говорит, что начать воровать, стать вором — хорошая идея».

Но Камал был его сыном. Он сказал: «Если это хорошая идея, то ты тоже должен пойти со мной и мне помочь, потому что я не знаток. Ты стар, ты повидал мир, твой опыт может пригодиться. Ты должен пойти со мной». Камал просто хотел услышать, что он скажет.