Передача лампы

— Что ты делаешь? — спросил я. — Ты даже не знаешь меня.

— И не нужно знать: тебя провожают столько людей; и многие из них очень богатые люди Бомбея — я их знаю.

— Если тебе это в радость, если тебе от этого хорошо, ты можешь касаться моих стоп, но я мусульманин.

— Боже мой! — воскликнул он. — Ты действительно мусульманин? Ты, наверное, шутишь! — Он изо всех сил пытался успокоиться, потому что коснулся стоп мусульманина. — Я из высшей касты кашмирских браминов. Ты действительно мусульманин?

— Вне всякого сомнения — я же сам об этом говорю.

— Но те люди, которые пришли проводить тебя, не выглядели как мусульмане: мусульмане носят особые головные уборы, особую одежду, у них особый язык. А они все были индуистами.

— Они все были индуистами, — ответил я. — Но эти люди осаждали меня, потому что я мог сказать им номер лошади, которая выиграет на следующих скачках… только чтобы узнать, кто победит на скачках в следующий раз.

— Боже мой! Мне необходимо принять душ.

— Да, тебе это необходимо.

Он вышел, принял душ, сменил одежду и вернулся. Он спросил:

— Это действительно правда?

— Я пошутил! Я индуист высшей касты, — ответил я.

Он снова припал к моим стопам, а я сказал:

— Ты не понял. Я сказал тебе, что я мусульманин…

— Но… только что ты говорил…

— Я просто шутил.

— Там так холодно, а мне придется еще раз принять душ. Для чего ты делаешь из меня дурака?

— Я не при чем — ты сам начал эту игру.

Он снова вышел, принял душ, вернулся и ничего мне не сказал; он сел на свое место, даже не посмотрев в мою сторону. Я позвал слугу и сказал:

— Принеси из моего чемодана «Шримад Бхагавадгиту» — это библия индуистов.

Человек вскочил со своего места и коснулся моих стоп.

— Я был уверен, что ты индуист и просто шутишь, — сказал он.

— Ночь холодная, но ты снова совершил ту же ошибку. Даже если я индуист, ты не должен касаться моих ног.

— Как же так? Святой, который видит будущее — какая лошадь придет первой на скачках… Я должен коснуться его ног.

— Это твое решение, но «Шримад Бхагавадгита» на самом деле не «Шримад Бхагавадгита».

— Что? Тогда что же это?

— То, чем это и должно быть, — это Коран Шариф. Это единственная книга в моем чемодане, и ты сейчас в этом убедишься, пусть только слуга принесет ее.

Он сходил за ней, и это был Коран Шариф. Один человек постоянно уже много лет уговаривал меня поговорить о Коране Шариф — библии мусульман. В этот раз он привез самый лучший перевод, только что вышедший в свет. Поэтому я сказал:

— Пусть он принесет книгу — и ты сам увидишь.

Когда книгу принесли, он воскликнул:

— Боже мой, ты действительно мусульманин. Я готов убить тебя! Три раза я принимал холодный душ, и теперь я снова должен сделать это. Ты мог просто сказать: «Принеси Коран».

— Это мое дело, — ответил я. — Не тебе указывать мне.

Прежде чем принять душ, он попытался найти кондуктора. Но кондуктора в вагоне не было, поэтому он пошел принимать душ. Пока он мылся, вошел кондуктор, потому что кто-то позвал его. Я рассказал ему обо всем, что произошло. Он громко смеялся. Я сказал:

— Когда он попросит пересадить его в другое купе — свободные места есть, но ты скажи, что эти места заняты; пассажиры будут садиться на следующих станциях. И скажи, пожалуйста, этому человеку: «Он не мусульманин и не индуист; он христианин — на деле он шудра, принявший христианство».

А коснуться стоп шудры… Шудра — это низшая индуистская каста. Даже коснувшись тени шудры, ты должен вымыться… даже тени!

Тот человек вышел. Увидев кондуктора, он очень обрадовался, отвел его в сторону и сказал:

— Мой попутчик немного не в себе. Четыре раза я принимал душ — а ночь становится все холоднее и холоднее, и вода просто ледяная. И он продолжает обманывать меня: он расставляет ловушки — и я попадаю в них. Я не хочу идти в купе. Я пересяду на любое другое место.

— Ты думаешь, что он мусульманин? — спросил кондуктор. — Я знаю его уже много лет. Он шудра, который принял христианство.

— Боже мой, шудра! Я готов выпрыгнуть из поезда и покончить с собой! — воскликнул человек. — Четыре раза я касался стоп шудры. Никогда за всю историю ни один брамин не делал этого. Теперь я точно не пойду в купе.

Но кондуктор ответил:

— Мне жаль, но все места проданы. Не касайся его стоп — он же не просит тебя делать это. Разве он просит?

— Нет, он ничего не говорит, но ему удается сделать так, что я хочу их коснуться.

— Значит, теперь будь настороже. Теперь ты принял ванну, входи. Только не смотри на него. Не давай ему шанса.

Он не смотрел на меня. Я попытался спросить, какая была вода. Он ответил:

— Не говори мне ничего, я очень зол. Ты обманул меня четыре раза. А кондуктор сказал, что ты шудра. Или я убью себя, или я убью тебя.

— Я знаю, что произошло, — сказал я, — этот кондуктор такой шутник! Он, наверное, сказал тебе: «Он шудра. Я знаю его уже много лет, и он перешел в христианство».

— Да, именно это он и сказал.

— Ты такой доверчивый — кто-нибудь что-нибудь скажет, а ты всему веришь.

— Так что мне в итоге думать?

— Вообще ничего не думай, ложись спать, — ответил я.