Передаю цель...

И снова командир полка с благодарностью подумал о Масько, Карпове, Быбе, о парторгах подразделений, которые, воспользовавшись раздачей воды, в который уже раз затеяли беседу о тактике басмачей, об условиях безотказного действия оружия.

Приподнятое настроение от близости противника, от того, что вовремя подоспела вода (хотя за двое суток коню полагалось дать не три ведра воды, а двенадцать, не говоря уже о том, что бойцы не получили и пятой части нормы), стало еще заметнее, когда в небе послышался шум мотора и над отрядом появился самолет. В голову отряда был брошен вымпел, в котором руководитель боеоперации Масловский написал: «Направление вами взято правильно, бандстановище в 12–15 километрах».

Несколько обидело командира отряда то, что Масловский упрекнул их в медлительности. Ну что ж, видимо, он не знал, как у них плохо обстоит дело с транспортом и водой. Насторожило и появление самолета перед самым боем: бандиты, безусловно, догадаются, что в такую глушь самолет зря не прилетит — теперь они предупреждены о появлении отряда.

Ничего этого он, конечно, никому не сказал, а, собрав экстренное совещание командиров, поставил конкретную боевую задачу.

Начальник сковывающей огневой группы командир дивизиона Воробьев должен стремительно наступать с севера и северо-запада; начальник ударной группы кавалерийской атакой сабельным фланговым ударом с северо-востока завершает разгром банды.

Усилив головное охранение отделением под началом командира взвода Бабичева, в 8.30 выступили на сближение.

Через полчаса из-за сопки по головному охранению был сделан басмачами первый выстрел.

Донеслось ржание раненой лошади, редкая ружейная и пулеметная стрельба.

Командир отряда пришпорил коня, направив его на юг, откуда доносилась стрельба, в низине спешился, для личной рекогносцировки поднялся на гребень сопки, послав несколько западнее командира огневой группы Воробьева.

Все та же картина открывалась перед командиром полка Масленниковым: до самого горизонта песчаные перекаты, видимость не далее чем на тысячу метров. Огневой рубеж виден, как ряд сопок, покрытых саксаулом. До переката песчаные сопки и ямы образуют мертвое пространство, в котором можно укрыться даже на коне. На отдельных скатах господствующих сопок видны точки — басмачи, сидящие в хорошо укрепленных окопах.

Подошел вернувшийся из рекогносцировки командир огневой сковывающей группы Воробьев, доложил командиру полка:

— Правее нас сильно пересеченная песчаная местность с перекатом, протянувшимся с востока на запад. Параллельно нашему движению на расстоянии тысяча — тысяча двести метров тянется возвышенность с севера на юг, упирающаяся в перекат…

Снова короткое совещание, командиры подразделений по результатам рекогносцировки получают боевой приказ:

— Басмачи, судя по выстрелам, занимают огневой рубеж к югу от нас на расстоянии тысячи двухсот метров. Отряд Классовского наступает с юга и юго-востока. Отличительный знак доброотрядцев — белая повязка на левом рукаве. Сковывающей огневой группе товарища Воробьева ставится задача энергичным наступлением на юг подавить огневое сопротивление противника, уничтожая его и отбрасывая на восток. Ударной сабельной группе Самохвалова продвигаться уступом слева, выходя во фланг банде с северо-востока. Оставшемуся ручному пулемету — мой резерв — продвигаться за командным пунктом. Медпункт по мере продвижения идет за КП. Мой командный пункт — на левом фланге сковывающей группы.

К девяти тридцати отряд уже был развернут в боевой порядок.

Командиру отряда с командного пункта было видно, как пулеметчики, сбив басмачей с первого рубежа, начали продвижение дальше, но были встречены сильным винтовочным огнем со второго рубежа. Через связного Масленников отдал приказание вести огонь из станкового пулемета, с удовлетворением отметил про себя, как бойцы с ручными пулеметами под его прикрытием продолжали накапливаться перед вторым рубежом.

Прискакал связной из группы правофлангового наблюдения, доложил:

— Нас обошли справа. До пятидесяти конных басмачей развертываются в атаку, с огневого рубежа их прикрывают до двадцати — тридцати винтовок.

Отметив, что и лобовой огонь по бойцам отряда, штурмующим второй рубеж, значительно усилился, Масленников приказал:

— Ручному пулемету из резерва, продвигаясь уступом справа — сзади до тысячи метров, обеспечить прикрытие отряда от внезапного нападения басмачей.

Развернувшиеся веером бандиты, гикая, с клинками наголо бросились было во фланг отряду, но стали поворачивать обратно, некоторые слетели с седел, падая вместе с лошадьми, поднимая пыль, взметая песок.

Разрывающее душу предсмертное ржание, крики, гиканье, строчки пулеметных очередей, винтовочная трескотня — все это слилось воедино, в привычные звуки боя, много раз входившие в его жизнь за последние четырнадцать лет.

«Вот и первый тяжелораненый», — подумал командир отряда, увидев, как боец Караульный, схватившись за живот, скорчился от боли. К нему подбежал лекпом Павликов, задрав гимнастерку, стал бинтовать. Доносился голос Караульного: