Передаю вам слово души моей. Письма

Я заметил воровство, и такое неприметное, что только при сличении с истиною можно его видеть. Верно, вам и в голову не приходит, что я говорю о золотых часах: они воры, крадут время — когда четверть, когда час и более, — и так уносят время от верных часов и прежде надлежащего сближают с концом. Подобно и греховная жизнь окрадывает человека, который думает, что верно текут дни его, и не соображается с учением Христовым, считает себя за ученейшего и вдруг поглощается воровскою минутою — и уже не существует в веке сем. Друг мой, как ты сострадаешь Грекам даже до слез, так совершенно благоутождающие пред Богом сострадают всему миpy; они плачут о погибели душ и радуются о подобных Грекам, что пресекаются их rpeхи Божиим наказанием, и несравненно более в нынешнее время, чем в другое, души их могут переселиться в рай. Так по одному наружному состоянию судить есть большой недостаток; а внутреннее состояние вправо и влево очень превосходит видимого человека. Скажи душе моей: бди и молися: плачь и сетуй; все презирай, что только препятствует тебе к восхождению на лучшее в вере созерцание; все поздно, когда настанет час переселения, который в чем застанет, в том и преселит; один шаг — и уже невозвратно и вечно все концы потонули! Прочь всякие сомнения, уже ненужно разыскивать внушения человеческих предрассудков от какой мысли и куда уклоняют они свой непостоянный суд. Я единомысльствую с вами в истинной вере во Ииcyca Христа; что вы назначили в пользу Греков, когда Господь благоволит, не отлагая времени, принесите сокровенно всю сумму пред образом Спасителя и попросите отслужить молебен; помолитесь Господу, чтобы он сам благоволил устроить, по неизреченной милости своей, верное доставление к несчастнейшим в отраду. Потом, укрепясь несомнительною верою, предоставить все в руки Преосвященнейшего Филарета. Нет больше вашего попечения об этом; но как он знает, так и доставит; вы верили Богу, а человек только одним орудием будет служить в рачительнейшем исполнении воли Божией. Прочь всякие сомнения!.. Но не оставляйте простирать свободные ваши благотворения и на ближних, повсюду бедствующих.

2. 38. Марии Петровне Колычевой

Стукнуло 9 часов. Ах, где ты скрываешься, ежели не в забвении, о быстротекущее время? И что день, что час сближают нас с гробом. У меня два гроба одной меры: один черный с белым крестом, а другой белый с красным крестом. Произволяющий может сказать на меня: какой он домостроительный!..

В Царствии Небесном нет ни мужеска, ни женска пола, но все, как Ангелы. О прелюбезнейшее собрание! Поспешим туда праводеланием и ревностью в чистых мыслях; одно наше утешение и радость, сладость и наслаждение — Бот наш Иисус Христос! В Нем верующие имеют одно сердце, одну душу, одни мысли. Что это за тайна, явная сердцу, невидимая глазам, противники веры разуметь не могут, потому что вера имеет свой собственный взор и проницает небо. Какое приятное воззрение! Очищенною мыслью в простом сердце открываются глубокие тайны невидимого света; а мысль очищается постом и молитвою. Умерщвление плоти оживотворяет душу. Теперь вам желаю покойного сна под сохранением и блюдением святого Ангела от находящих мечтаний. Покрой нас, Мати Божия, от обеспокоивающих наши сердца. Ноября 30-го, 1824 года

2. 43. Марии Петровне Колычевой

На письмо о строгостях духовных.

Душа, жаждущая всегда быть в созерцаниях небесных красот, которые невещественны и не видимы телесным глазам, ищет средств всегда удерживать себя в таком преславном восхождении! Она отвращается от всякого земного вида и лестного утешения, охотно презирает всякое плотское удовольствие по той причине, что она вкусила сладость, все превосходящую, в сравнении с которой мирские наслаждения кажутся ей горестью и тяжестью злою. Но как плоть уклонна к земному, для того и наказывается строгостями и умерщвлением, чтоб не препятствовала своими пожеланиями душе восходить в небесные видения и пребывать в памяти Божией разумно!

Когда усматривается лучшее, тогда худшее остается без внимания и уже презирается, ежели оно препятствует следовать к лучшему. А чтобы не заспаться и скоро встать на молитву, кладет под голову камень и ничего под себя не подстилает. К чему такая строгость? К тому, чтобы не уклониться в худшее и не потерять из виду лучшего. Ведь не можно без особенных трудов достичь из дальних стран в Иерусалим! Тоже нельзя без особенных подвигов и строгостей достичь и неба.