Передел

Берто был не настолько богат, как Мэгги, но его богатства хватало для того, чтобы понимать всегда чрезмерные и весьма неожиданные потребности богатых женщин ее поколения. Он слушал жену с терпением и легкой ревностью. Арабо-израильская война подходила к концу. Ничто уже не будет прежним – это сказал владелец единственной газеты, которую Берто читал. Однажды маркиз принимал у себя очень известного журналиста, потомка знатной веронской семьи, и тот заказал доставку трех газет различных политических направлений. Берто был возмущен: разве можно читать коммунистическую газетенку? Как вообще кто-то из его друзей может читать левые газеты, когда есть всеми уважаемая правая газета, в которой события излагаются точно и беспристрастно? И к тому же всегда публикуются важные некрологи? Уже немолодой, вежливый господин из Вероны пытался объяснить, что его профессия обязывает быть в курсе любых точек зрения. Однако донести эту мысль до Берто, убежденного, что необходимая информация сосредоточена в одной-единственной газете, с владельцем которой он дружил с детства, ему так и не удалось. Уступчивый журналист, которому очень хотелось поучаствовать в намеченной охоте, отменил заказ.

– По итальянскому закону, – объясняла Мэгги внимательно слушавшей Мэри, – прежде чем выселить кого-то, надо послать несколько предупреждений. Потом высылается грузовик за вещами – по закону в доме остается кровать, стиральная машина и бумаги. Не дождусь, когда он останется с одной кроватью и стиральной машиной! Пусть тогда делит все это со своей дурацкой мисс Фин!

– Постой, а как избавиться от него самого? – перебила Мэгги.

– Это уже сложнее, потому что не обойдешься без полиции и газетчиков. Но пока до этого не дошло, нам надо…

– Мэгги, дорогая! – воскликнул Берто. – Любимая, оставь ты его в покое! Голод его и так выгонит. Вот увидишь, однажды он съедет без нашей помощи.

– Берто, ведь ты сам советовал его выставить!

– Да, Берто, – поддакнула Мэри, – ты сам советовал.

– Подумайте сами! – в раздражении от их непонимания местной (по его мнению – универсальной) логики воскликнул Берто. – Если адвокат говорит, что без скандала не обойтись, значит, нам ничего не остается. Надо просто смириться с тем, что ему удалось тебя надуть, и выкинуть его из головы. Нельзя устраивать скандал, от него выгадают только коммунистические газетенки.

– Что за странное место – Италия! – покачала головой Мэгги.

– Сейчас везде так, – убежденно возразил Берто. – Времена меняются, ничто уже не будет прежним.

– Ненавижу Хьюберта Мэлиндейна! – закричала Мэгги. – Мне противно одно его имя! – Она долго распространялась о том, какие именно чувства вызывает у нее Хьюберт, а муж слушал, подавляя приступ ревности. Чувства, которые Мэгги демонстрировала по отношению к нему, были явно слабее, чем ненависть к Хьюберту. В своей ревности Берто дошел до подозрений, что Мэгги любит его меньше, чем ненавидит Хьюберта. Он не трудился отличить любовь от ненависти: гораздо важнее было то, что к Хьюберту его жена испытывала какие-то чувства, а к нему – нет.

– Хьюберт – отвратительный, мерзкий, презренный тип! Я его ненавижу! – закончила тираду Мэгги.

– Совершенно жалкая личность, – поддакнула Мэри.

– Мэгги, тебя услышат слуги, – некстати произнес Берто, глядя на жену так, будто перед ним открылась ужасающая картина будущих бед и несчастий. Вошел Лауро – представитель тех самых слуг – и поинтересовался, не угодно ли еще напитков? После этого Берто отменил поездку в Ле-Туке за лошадьми. Это решение было очень тщательно взвешено: маркиз долго думал, с самого начала подозревая, что откажется. Мэгги, как за скачками, следила за тем, как супруг принимает решение. На этих соревнованиях фаворит был известен заранее, и оставалось только дождаться финиша.

– Я собираюсь жениться, – сообщил Лауро.

– Неужели? На ком-то конкретно? – поинтересовалась Мэгги.

Лауро заметно рассердился.

– Это девушка из хорошей семьи. Она прошла годичный курс на кафедре психологии в пизанском университете, ей только двадцать.

– И чем она теперь занимается?

– Работает в бутике, в Риме. Ее мать тоже работает в бутике. Отец умер, я не знаю где.

– Как это понимать?

– Я ничего не знаю о ее отце. Может, его и не было. У семьи матери есть земля в Неми, два больших участка.

– Ну что ж, – сказала Мэгги, – тебе очень повезло. Она красивая?

– Конечно! – воскликнул Лауро, как будто иначе и быть не могло.

– Почему бы тебе не пригласить ее сюда, познакомиться?

– Маркизе это придется не по нраву, – рассмеялся Лауро.