Передовой отряд смерти

К полудню от ремонтников возвращается Таузенд, на его тяжелую бронемашину установили новый движок.

Еще примерно с полчаса пишу, потом перебираюсь в машину Таузенда. Отныне она станет моим домом.

В 15.30 снимаемся с места, с нами едет еще какой-то офицер медицинской службы.

Над дорогой клубится пыль. Солнце палит, пыль забивает глаза. Куда ни глянь, повсюду колонны: справа, слева, даже рядом с дорогой по полям катят. Все время слышится стрельба.

Проехав около 30 километров, оказываемся у покрытой лесом горной цепи, за ней виднеются горные вершины Кавказа. Располагаемся в необъятном фруктовом саду. Нашему примеру следуют и еще несколько колонн.

Первым отрываю себе окопчик.

Привозят почту и тут же раздают. На ужин: сливочное масло, хлеб, сигареты и мелкие яблочки.

Едим, пока не стемнело, после чего оборудуем места для ночлега в бронемашине. Вдвоем можно уместиться.

Прилетает несколько русских бипланов, но наши зенитчики обрушивают на них шквальный огонь, и русские предпочитают убраться подобру-поздорову. Сажусь в машину и пару часов читаю при свете, затем ложусь спать.

26 сентября 1942 г

Спал в эту ночь прекрасно, было тепло, я даже не замерз, как в последние ночи. Уже в 6 утра я на ногах, чуть позже поднимаю охранение.

Всю первую половину дня очищаю бронемашину от грязи и пыли, кое-где слой пыли доходит до 3 см. Такого еще видеть не приходилось — ничего подобного с моей прежней бронемашиной не случалось. Даже оружие в такой грязи, что и не поймешь, что это — пулемет или кусок бревна.

Время от времени дают о себе знать «катюши». Иногда их снаряды ложатся совсем неподалеку. Постоянно ведет огонь и наша артиллерия, причем далеко не одна батарея.

Мы снимаем рацию и антенну с машины Рипа и переустанавливаем на нашу.

На обед капустный суп. Нашей полевой кухне приходится 15 километров ездить за водой.

Во второй половине дня снова оттираю от грязи бронемашину, в особенности налегаю на брызговики.

Теперь у меня водителем Гроссе, а Бенцель — радист и водитель заднего хода. Так что команда обновилась полностью.

Во второй половине дня непрерывно палит артиллерия. Ведут огонь и тяжелые минометы, расположенные где-то левее. Мимо следует батарея 21-см дальнобойных орудий. Да, чего здесь только не насмотришься!

Сажусь за пристроенную на броне доску, она служит мне письменным столом, и пишу дневник, за который давно не садился.

Между тем мало-помалу смеркается, потом сообщают, что, мол, мне предстоит сегодня стоять в охранении. Дежурным сегодня заступает унтер-офицер Пфайль. Нам приказано вырыть и окопчик.

Я за 10 минут отрываю окопчик для ночевки глубиной в 2 штыка и кладу в него вещи. В 18 часов заступаю в охранение. Уже совсем стемнело. Выставляем по 3 человека на пост.

Из фруктового сада доносится передаваемая по радио музыка, иногда постреливают артиллеристы, и наши, и русские. Внезапно заслышав характерный вой русских реактивных минометов — «катюш», — бросаемся в окопы. И вовремя, потому что в нескольких сотнях метров от нас остервенело рвутся снаряды. В воздух взлетает грузовик с боеприпасами, что-то где-то горит.

В 19 часов укладываюсь в окопчик, слушаю музыку.

В 20 часов снова на пост. Взошла луна. Меня вызывает командир и велит поднять всех в 22 часа, потому что в 22.45 мы снимаемся с места.

Ставлю в известность всех командиров разведгрупп. Без нескольких минут 22 часа охранение поднимает личный состав роты.

Мы проворно рассаживаемся по машинам, укладываемся, и тут как раз команда «Выступаем!». Мы медленно поднимаемся по горной цепи.

Где-то вдалеке падают бомбы, видны вспышки снарядов четырех «катюш», всего я насчитал около 80 разрывов. Похоже, русские попали в цель — что-то сильно горит.

Проехав километров 8, съезжаем в балку — там предстоит разместить бронемашины нашего батальона. Рота находится где-то впереди. Пробираемся на наших тяжелых бронемашинах через густые, как джунгли, заросли кустарника, ставим машины и маскируемся, оставив по обе стороны машины свободное пространство для доступа к люкам.

Луна скрылась за облаками, стало совсем темно.

Полчаса спустя меня вызывает унтер-офицер Пфайль, собираю вещички, прихватываю автомат и отправляюсь на поиски нашего охранения.

Балка заканчивается крутым обрывом, взбираюсь на него и обнаруживаю наших ребят из охранения.

На обратном пути мы каким-то образом умудрились заплутать.

Страшно рад, когда минут 20 спустя укладываюсь на оставленной позиции. Там даже койка откуда-то взялась. На посту стою с 4 до 6 утра, густой туман, и в 20 шагах ничего не разберешь.

По пути у воронок натыкаюсь на тела двух погибших русских. А воронки-то от мин наших 6-ствольных минометов.

27 сентября 1942 г

Воскресенье, хоть и у подножия Кавказа, хоть и вдали от дома, но все же воскресенье. Еще задолго до 6 утра над нами начинают кружить русские бипланы — скорее всего, тоже заплутавшие в тумане.

В 5 часов разбудил лейтенанта Грисхайма, ему вместе с 4 бойцами предстоит ехать в разведку.

Но поскольку туман пока что не рассеялся, отъезд откладывается.