Передозировка счастья

Потом внимательно посмотрел на меня, заметил мою обескураженность и спросил с улыбкой:

– Тебе нужна битва, или победа?!

И, не дождавшись ответа, весело крикнул:

– Вели выдёргивать крючки!

– Какие крючки? – оторопел я. – Якоря, что ли?

– Ну да, те, которыми вы к дну прицепились. Мы идём в бой!

– Какой на хрен бой?! – крикнул я. – Нас же покрошат, как кильку на салат!

А царевич спокойно улыбнулся и нарисовал углём на палубе свой безбашенный замысел.

– Секи сюда, антиквариат реликтовый! Они сейчас на расслабоне, у них сейчас полный тупняк, – с этими словами царевич кивнул на мыс Киноссема, за которым скрывались корабли противника. – Они думают, что мы должны шкериться и гаситься, а мы таким нежданчиком вломимся и замутим мочилово! Вперёд, динозавр! Пока они зависли – всё проконает!

– Ты не забыл, цезарь, – за мысом только авангард противника, а главные силы – дальше! Всё море за Сестосом усеяно вражескими кораблями!

– Не вибрируй, винтаж, я всё помню! Абантосы сначала ненадолго обалдеют, потом метнутся на помощь своим, в суете будут сталкиваться и сноситься течением. И вот здесь наши лодки будут протыкать их вот этой фигнёй, что впереди торчит. Они сами будут заплывать в этот аквариум, а мы будем их накалывать на вилку, по мере поступления. Они же будут, как брёвна в струе, а мы их будем клевать: тюк-тюк! У тебя же резвые гребуны, ты же в этом шурупишь!

Потом они, стопудово, вдуплят, что сегодня не их день, и рванут в Лампсак. Пока они будут там зализываться, к нам подойдёт подкрепление. Ну, так что, побулькаемся?! Начинаем движуху!

– И знаешь, одноглазый, он меня почему-то убедил! Чушь несусветная, а я поверил! И мы рванули поскорее, чтобы успеть воспользоваться метидрионом Тесноты!

– Чем воспользоваться? – переспросил Акакий.

– Ну, мефидрион – это место в проливе с противоположными течениями.

Акакий бесстрастно запротоколировал рассказ адмирала и спросил:

– А какое твоё мнение, почтенный Синторий, чем руководствовался царевич? Полагался ли он на слепую удачу, или чувствовал покровительство сверху? Осознавал ли он свою богопоцелованность?

– Он говорил: судьба мне улыбается кривой усмешкой. А что это значит – я в полной непонятке! – простодушно ответил флотоводец. – Он явно не специалист по морскому делу, он специалист по победам! Победил тут, пошёл побеждать туда. Ему всё равно, где побеждать.

И в этом месте к разговору подключился Евсевий.

– Как точно и замечательно сказано: «специалист по победам»! – радостно воскликнул он. – Акакий, записывай дословно, это фраза с места событий, выхваченная из процесса, а не выстраданная в писательских мудроисканиях! Я чувствую, Акакий, это будет лучшее жизнеописание! Продолжай, уважаемый стратилат, свой рассказ о цезаре-победоносце!

– Ему некогда и незачем вникать, изучать тонкости профессии, он победит и уйдёт. Он называл снасти шнурками, корабли – лодками, а всё остальное – фигнёй. Но не всё так просто! Откуда он, например, мог знать, что на течении рулить бесполезно, там надо подгребать?

– Подгребать, чтобы ещё быстрее плыть? – уточнил дотошный Акакий.

– Нет, подгребать – чтобы изменить направление перемещения! На попутном течении мы всегда расплачиваемся за ходкость управляемостью! Понимаешь, в море корабль перемещается относительно воды, поэтому достаточно отклонить рулевое весло – иэйон2 – и набегающий поток воды разворачивает корпус. Судно, плывущее по течению, не обтекается водой, и, сколько ты не оттопыривай весло, эффекта никакого не будет. Поэтому для управления такими судами и плотами используется специальное подгребное весло, потесь, педалион3, которое надо не просто отклонять в сторону, а интенсивно им грести. И откуда цезарь мог знать, что я набрал речников и плотогонов с Меандра, которые в этом хорошо разбираются?