Передружба. Второй шанс

Спускаюсь на одну ступеньку, но меня останавливает сухой громкий кашель. Вот же! Разворачиваюсь и протягиваю Богдану стаканчик.

– Что это?

– Богдан, знакомься, это чай. Чай, это Богдан. Пообщайтесь друг с другом.

Кот удивленно вскидывает брови, и его лицо светлеет.

– Ты принесла мне чай?

– Там крысиный яд. Хочу убрать тебя, чтобы больше не распространял обо мне грязные слухи.

– Извини. – Он стыдливо отводит взгляд. – Гратис, конечно, хорошая приманка, но большинство его фанатов – размалеванные школьницы, которых нельзя пропускать. У меня уже крыша едет.

– Проехали, – произношу спокойнее. – Ты возьмешь чай или нет?

Богдан берет стакан из моих рук и подносит его к губам. После первого глотка окаменевшие мышцы на его лице расслабляются, а после второго появляется улыбка.

– Спасибо, Бо, это то, что мне нужно.

– Пожалуйста. Ты фигово выглядишь.

– А вот ты прекрасно. Черный тебе идет. В хорошем смысле.

Комплимент попадает в цель, и я снова чувствую, как теплеют щеки. Что за дела? Пусть перестанет! Холодный ветер намекает, что пора уходить, но я его не слушаю. Надеваю куртку как следует и запахиваю ее на груди.

– Кот, тебе бы домой. Отлежаться и полечиться.

– А кто тогда будет сортировать народ?

– Больше некому, что ли?

– Бо, все нормально, не волнуйся. Простуда не самое страшное, что со мной случалось.

Ох уж эти мальчики. Такие все из себя сильные и непоколебимые. Простуда им нипочем, но как только увидят на градуснике тридцать семь и один, тут же вызывают «Скорую». И я не волнуюсь! С чего бы это? Внутренний ехидный голос задает один очень неудобный вопрос: «А что тогда ты здесь делаешь, идиотка?» И правда, что?

– Как там внизу? – спрашивает Богдан и прихлебывает чай. – Где Егор?

– Внизу шумно и людно. Егор где-то бегает, решает дела и готовится к выступлению короля загадок.

– Гратис не очень тебя впечатлил, да?

– У него прикольная музыка, но все эти загоны с маской и остальным немного подбешивают. А тебя разве нет?

– Не особо. Когда я провожал его в прошлый раз, то не услышал от него ни слова. Кто знает, что он прячет под маской? Может, это всего лишь способ защитить себя настоящего от осуждения?

– Если ты не можешь показать себя настоящего, то вообще не стоит высовываться.

– Когда ты стала такой жестокой, Бо?

– Ты знаешь когда… – еле шевелю губами.

Молчание тонет в гуле голосов за решеткой и в шуме улицы. Кожа на руках покрывается мелкими мурашками. Близкие и знакомые серые глаза смотрят с нескрываемой тоской. Это невыносимо. Кажется, пора уходить.

– Так странно снова говорить с тобой, – внезапно выдает Кот. – Вроде бы ты такая же, но нет. Многое изменилось. Ты изменилась.

– Мы все меняемся, хотим этого или нет.

– А ты хотела?

– Да. Раньше я была слишком слабой и доверчивой.

– Это не так, Лисенок. Ты никогда не была слабой.

– Я позволяла людям делать мне больно – это слабость.

– Ты была доброй и никому не хотела причинять боль, – спорит он.

– И страдала сама! Как думаешь, каково это?

– Я знаю, каково это.

Пауза затягивает нас в воронку воспоминаний. Не знаю, о чем думает Кот, но я снова там – на выпускном вечере за дурацкой трансформаторной будкой. Почему все сложилось именно так? Был ли другой путь? Куда бы он привел?

– Как ты вообще, Бо? Как дела в целом? Вижу, что у тебя хорошие друзья. Темыч по-прежнему за тебя горой, а эта девочка-брюнетка вроде веселая.

– Все отлично, мне не на что жаловаться.

– Это хорошо, – кивает Богдан. – Как с учебой? Ты так рвалась в универ. Нравится?

– Да. Тебе бы, кстати, тоже понравилось, особенно лекции по философии. Мозги прочищает на раз-два, а препод любит подискутировать, как и ты. И исхода диалога с ним всего два: либо ты чувствуешь себя настоящим просвещенным, либо тонущим в реке жизни.

– Как думаешь, кем был бы я?

Смотрю сквозь решетку на ночное небо. Тусклое сияние звезд дарит мимолетное ощущение спокойствия.

– Ты скорее плывущий против течения…

– Похоже на правду.

– А как ты, Кот? Как твой план на жизнь?

– Я работаю над этим. Арендовал помещение, занимаюсь ремонтом техники. Пока еще все не так, как хотелось бы, но для любых достижений нужно время.

– Рада за тебя.

– Правда? – в его голосе слышится беззлобная насмешка.

– Правда, – отвечаю с искренней улыбкой. – Не такой уж и стервой я стала.

– Я такого не говорил.

В темном лестничном закутке становится светлее от наших взаимных улыбок. Это чувство… Оно такое знакомое, словно я вернулась домой. Искрящаяся радость наполняет каждую клетку, и это невозможно контролировать.

– Как родители? Малышка Ангелина?

– Родители хорошо, а Ангелок уже крышует половину садика. Недавно собиралась взять с собой папин ремень, чтобы наказать какого-то мальчика из группы, – рассказываю я и смеюсь, вспоминая о проделках сестренки.

– Серьезно? – хохочет Кот. – Гроза района растет.

– Это точно. А как там твои?

– Да что им будет? Работают, меня отчитывают. Все, как обычно.

– А я тебе говорила, проси братика. Сейчас они были бы заняты его воспитанием, а не твоим.

– Думаешь, получилось бы лучше, чем в первый раз?

– Первый блин комом.

– Вот спасибо, Бо. Умеешь ты поддержать.

– Обращайся.