Переезд на юг

«Это вам, дорогая Маргарита Ивановна», – сказал вечером 31-го декабря у себя в доме. В комнате с развешенными зайчиками, гирляндочками и хлопушками. И с поклоном поднёс подарок.

Двумя руками Кузичкина подхватила гуся-лебедя хрустального одинокого. Подхватила в полной растерянности.

– Спасибо, Евгений Семёнович. Оригинальный подарок.

Табак бросился и украсил гуся букетом. Так будет красивее.

– Спасибо, спасибо, – всё бормотала Маргарита. Не зная, что с такой тяжестью, украшенной букетом, делать.

– Можете пока поставить лебедя вот сюда, – мгновенно освободил место на тумбочке хозяин. Направлял под локоток, боялся, что уронит.

Поставила. И букет не упал.

Как же я это всё буду тащить домой, пронеслось в голове у женщины, пока садились за стол. Однако – оригинал. Ошарашил. Забыла даже про свой подарок. Традиционный. Про выходную рубашку с галстуком в наборе, про запонки к рубашке.

Глаза Табашникова сверкали – сегодня уж он точно в доме хозяин. Накладывал гостье салат оливье. Приговаривал: «Как вы любите, Маргарита Ивановна – заправлен сметаной». Пододвигал нарезанную колбасу, сыр.

– Вина? Водки? Понятно – вина. А я водочки. Ну, Маргарита Ивановна – с наступающим вас! Чтобы все неприятности, все болезни остались в старом году, а в новом – было только хорошее, светлое. Ваше здоровье, Маргарита Ивановна!

Рюмка и бокал чокнулись. Мужчина и женщина начали закусывать. Излишне углублённо. Табак высказался. Как всегда, до дна. А Кузичкина всё не могла отойти после гуся хрустального одинокого. Поглядывала на него. Интересно, как стеклодув удерживал на своей длинной трубе такую тяжесть. Когда накручивал-выдувал.

По-прежнему молча закусывали. Табашников не выдержал, включил спасительный. На этот раз плазменный. Который висел в комнате. Который включал очень редко.

В «Засекреченных списках» высмеивали сильных мира сего. Чтобы зритель простой, особенно пенсионер, полностью облапошенный в уходящем году, немного позлорадствовал. Лидерство там, конечно, захватила премьер-министр из Великобритании. Как сутулая цапля, она двигала лапками перед африканскими голыми детьми где-то в Танзании. Показывала им плотояднейшую румбу. Думала, наверное, что классно танцует. Таким же макаром (танцуя) она передвигалась к трибуне, чтобы выступить перед каким-то благородным собранием. Под осыпающиеся, словно застигнутые врасплох аплодисменты, продолжала двигать кулачками и за трибуной. Она считала себя очень музыкальной. Тощие руки и ноги её ходили как шатуны. Был дальше и президент большой страны, который вдруг дал подёргать свои рыжие волосы корреспонденту. Мол, не парик, козёл, а натуральные. И сидел потом как взлохмаченный полудурок, очень довольный собой. Был и предыдущий президент этой же страны, афроамериканец, строящий себе всякие рожи в зеркале. Потом какой-то подвыпивший министр, который долго искал дверцу в лимузин. Пока его не всунули, наконец, как барана, внутрь.

Попал в этот «список» и наш узкоплечий головастик, под ритмичную музыку очень гордо втыкающий ножки на каком-то приёме. Но он явно уступал предыдущим клоунам и клоунессам. Даже здесь мы отстали от Запада!

Посмеялись. И вправду, немножко зауважали себя после увиденного. Молодцы телевизионщики, знают, что показывать простому люду перед Новым годом.

Зазудел мобильник. Конечно, Агеев:

– Ну, как вы там?

Хотелось сказать: а тебе какое дело? Но ответил сдержанно:

– Нормально. Сидим за столом.

– Ну, пока! Буду ещё звонить.

А зачем? Куратор хренов. Всё у него, видите ли, под контролем.

– Что Геннадий Андреевич сказал?

И тоже посмотрела изучающе. Даже есть перестала. Два заговорщика. Спелись. Единым фронтом наступают.

– Да так. Нечего делать человеку. Или выпить не дают. Вот и нервничает.

Женщина продолжила культурно работать ножом и вилкой. Приоделась на встречу. Новое закрытое красивое платье с розой у плеча. С розой, надо думать, любви. Причёску опять взбила. Маркиза Помпадур. Но волосы вообще-то хорошие, свои – живые.

– А не выпить ли нам ещё, Маргарита Ивановна? Водки? Вина?

Величественно прикрыла свой бокал. Понятно. Боится надраться. Пуганая ворона. Куста.

– Ну а я, с вашего позволения – выпью.

Обожгла водка. Будто ледяную палку просунул в пищевод. Слишком холодная, зараза. Долго держал графин в холодильнике. Вот этот грибок надо сразу следом пустить вдогонку. Ну а потом можно уже и колбаску. Пару кружков. Вот этих. Да горчичкой их!

Пережёвывал, наслаждался:

– Расскажите немного о себе, Маргарита Ивановна.

Сказал, как будто только сегодня познакомился. Начал всю канитель с начала. С самого начала. Лайнер. Ещё на один заход пошёл. Последний. Прежде, чем разбиться. Всё горючее выжег. А шасси выбить – никак!

Кузичкина перестала есть.

– Я же рассказывала о себе, Евгений Семёнович! Кто я, откуда. Где росла. Кто родители. Где училась. Неужели забыли?