Перегоны. Часть 1

А вот неискушенный в теории литературы читатель, если и не разумом, то, что называется, нутром понял, почувствовал в этом эпизоде поэмы нечто на много более важное, чем просто перечисление действующих лиц по именам, воспринял то, что в теории литературы имеет право именоваться… художественным приемом. Самой ритмикой перечисления брачных пар автор прекрасно выразил то, что хотел – динамику развития свадебных событий. И все получилось занятно, коротко, по-свадебному музыкально, весело, чем, собственно говоря, лишний раз подчеркнут неподдельно глубокий демократизм произведения.

Главным и естественным выводом из содержания поэмы напрашивается один – о необходимости в стране, в ее экономической жизни, самых серьезных изменений, дабы исключить начавшееся бурное выращивание поколения жаждущих только потреблять, или, как говорится в поэме, “поколения едоков”. Недаром же главному составляющему элементу экономики – труду, весьма и весьма нелегкому, но крайне необходимому сельскому труду в поэме отведено, можно сказать, весьма почетное место. И, что очень важно подчеркнуть при этом, ни одно место с описанием в поэме труда не требует, как это нередко бывает, особого сосредоточения усилий для его прочтения.

Известно, что в картинах настоящих мастеров живописи следы работы кистью не заметны, видны только изображения объектов, события. В поэме “Перегоны” строки о труде звучат как гимн усердию и особенно мастерству. Читаются они, как и вся поэма, с неослабевающим интересом, легко, свободно, а в душу западают глубоко и надолго.

Как ни в каком ином месте, здесь в подтверждение сказанного очень хотелось бы привести великолепные строки из самой поэмы. И все же я воздержусь и из-за ограниченных рамок статьи, а еще больше – из-за нежелания лишать читателей удовольствия быть первооткрывателями в поэме прекрасного и интересного. Но афористически звучащий главный, можно сказать, вывод автора о труде все же приведу:

Очеловечиваться вечно
Должны мы таинством труда.

“Особо удалось автору, – пишет Г. Ефременков, – “воскрешение” детского мира крестьянского сына – с постоянным, обязательным, “не понарошку”, а необходимым семье, посильным (хотя и не особенно щадящим) производительным трудом; естественное без затей и умолчаний познавание окружающего его вещественного и животного мира, мира природы, откровения себя как частицы всего сущего.

Сельский, кубанский быт 30-х годов с безостановочным круговоротом сельскохозяйственных работ; трагичное, “на крови”, крушение извечного в политике и в психологии; “перекосы” коллективизации и беды бездушного администрирования; народные суеверия и “балачки”; песни, шалости, игрища и немудреные развлечения – все пропущено через непосредственность незамутненного всезнающим опытом детского восприятия”.

Вполне равнозначное труду место в поэме отведено автором досугу, отдыху сельских тружеников. И это, видимо, вполне справедливо: люди работают не для того, чтобы работать, а чтобы лучше удовлетворять свои другие потребности и, в частности, чтобы отдыхать, веселиться. Именно ради этого, труженики и особенно молодежь Копытовки и ее хуторов отдавали всю свою энергию, действуя по формуле:

Уж коль работа – так до пота,
А отдых коль – на весь размах.

Поэма дает читателю прекрасные возможности с натурной осязательностью познакомиться с картинами ночных гуляний станичной и хуторской молодежи, с их песнями, частушками, припевками, переплясами и “провожанием” влюбленных порой аж до самого начала нового рабочего дня; наблюдать картины предобеденных и особенно праздничных массовых купаний хуторян в реке, изображенных поэтом с душевной теплотой и легким юмором, чему способствовало само расположение в близком соседстве (через жидкую стенку камыша) двух лагерей купающихся – мужского и женского; и наконец, поучаствовать в больших общехуторских игрищах, описанных автором также с особой яркостью и даже, можно сказать, лихостью.

При всем этом, особое слово хочется сказать о песенной составляющей досуга сельских тружеников. Дело в том, что пение, особенно хоровое, всегда было важнейшим элементом вековых культурных традиций казачества. Очень велико мое желание, чтобы читатели по достоинству оценили поэтическое мастерство автора в описании этой традиции. Ради этого я готов даже отказаться от взятого на себя ограничения и прибегнуть к цитированию из поэмы. И тем более, что уверен: от повторного восприятия того, что вызвало однажды в нашей душе ощущение прекрасного, положительные эмоции только усилятся.

Вот строки поэмы о станичном хоре: